Книга Порочные идеалы, страница 90 – Элвин Гамильтон

А потом, когда она устроила голову у него на груди, чужое сознание прорвалось сквозь барьер блокатора.

«Что тебе дороже, – прошипел в голове незнакомый голос. – Клятва или родная кровь?»

Сказка о лесорубе

Младший сын

На второй день лесоруб отправил в лес своего младшего сына, самого честного.

Он дал ему кольцо хульдрекалла, запасной топор и те же указания, что и старшему сыну.

По пути младший сын тоже встретил плачущего лесника. Тот рассказал ему ту же историю, что и старшему, – о потерянном в реке топоре и о мерзнущей семье. Младший сын посмотрел на топор в своей руке. Конечно, он не мог отдать его леснику. Это был его топор. Он не любил делиться. Поэтому он просто сказал леснику, что топор нужен ему самому и пожелал удачи в поисках. И, выбросив эту встречу из головы, двинулся дальше.

Вскоре младший сын вышел на поляну со спящим змием. И тоже решил отступить. Вернувшись домой с пустыми руками, он объяснил отцу, что не видит смысла рисковать ради старого топора. Ведь у них есть деньги, сказал он отцу, они могут просто купить новый. Он был честен.

Но он не был достоин.

Нора поступила неправильно.

Но сейчас, завтракая на балконе, с которого открывался прекрасный вид на закат над Вальштадом, она не могла определить, что ее мучает: чувство вины или просто похмелье.

Она сидела укутавшись в яркий шелковый халат и закинув ноги на стул напротив. Зачарованные браслеты на лодыжках исцеляли мозоли, натертые то ли днем, пока она бегала по городу вместе с журналистом, то ли ночью, когда она проводила время в верхних кругах в более подходящей компании. Обувь у нее была неудобная что днем, что ночью.

Два дня назад Нора ответила отказом на предложение Оскара Уоллена.

Кем бы ни был отец Оттолины, этот секрет принадлежал семье Хольцфаллей. Нору воспитывали как Наследницу – она знала, что семья превыше всего.

Но время очень хорошо подтачивало все правильные решения.

Время и та легкость, с которой Оттолина одурачила весь город.

На фуршете у Хьюго Арндта Нора испытала к новой кузине некоторое подобие уважения. Она была честна, хоть и заблуждалась. А ее злость… Норе эта злость была знакома.

Но та Оттолина исчезла без следа. На следующий день, во время вечеринки в честь дня рождения Гизелы Грюзинг, Оттолина лишь невинно хлопала ресницами, пока Модести таскала ее за собой, как собачонку на выставке.

Журналистов ей тоже удалось обвести вокруг пальца.

Когда она вышла из «Парагона» в одном халате, в газетах написали, что она точно самая настоящая Хольцфалль. Появиться на публике в таком виде – это так похоже на Нору!

Возможно, Нору не так уж это беспокоило бы, если бы не томительное ожидание.

С ночной церемонии и первого испытания прошло уже четыре дня.

Четыре дня с тех пор, как Модести выиграла кольцо.

Четыре дня беспрестанного злорадства Модести – и ни единого шанса ее догнать.

Четыре дня Нора тщетно дожидалась возможности проявить себя достойной Наследницей вопреки тому, что писали в газетах.

Испытания не продвигались. Поиски убийцы ее матери не продвигались. Жизнь Норы зашла в тупик, и ей это не нравилось. Страшное горе, мучившее ее в первые дни после убийства, сменилось тупой болью, которая отступала, только когда Нора вместе с Аугустом искала ответы.

Искала Исенгрима.

Но в промежутках между поисками Нору одолевали ярость, скорбь и отчаянная, лихорадочная потребность выиграть. Проявить себя и одержать победу.