Книга Предзимье. Осень+зима, страница 69 – Татьяна Лаас

Обнаженный мужчина лежал на полу, хорошо хоть не звездой. Руки в стороны, ноги вместе, как у приличной барышни, ну, почти: его то и дело выгибало дугой от боли, и тогда он стонал, пытаясь то ли прийти в себя, то ли провалиться глубже в беспамятство. Свои вещи: черную шинель, рубашку, джинсы, белье, тоже черное, ботинки, — мужчина заботливо сложил в уголке за защитным кругом. Какая предусмотрительность! Педант во всем.

Мысли вяло текли, почти не рождая чувств. Ни гнева, ни боли, ни страха. Тая оледенела — так было проще.

Она осторожно перешагнула защитный круг и не знала, что делать дальше. Просто кто-то оказался двуличной сволочью. Просто кто-то ошибся в себе. Просто кто-то переоценил свои силы, и теперь выгибался от боли, а двигаться ему-то и нельзя — еще порвет случайно нити… Надо было приказать привязать себя — еще бы и жертвой выглядел в Таиных глазах. Может, она бы и поверила. На пару секунд поверила бы. Только потом бы все равно вспомнила, что он навешал Даше лапшу на уши про свою любовь к Тае, вспомнила бы, как он настиг её на темной дороге, вспомнила бы его жесткие пальцы на её локте, вспомнила бы колыбельную. Она спала под колыбельную в его машине! Лишь один вопрос мучил Таю: почему он её тогда пожалел? Почему не выкинул сонную на пустыре, как всех магмодов до этого? Была бы очередной жертвой несчастного случая — нефиг ходить в темноте по промзоне… Он тогда не успел забрать её жизнь до донца? Или испугался мести деда? Тот никогда никому не спускал обиды — он всегда бил в ответ. Только одно осталось не отмщенным — похищение Таи тринадцать лет назад. Просто дед не знал, кому мстить — следствие тогда зашло в тупик.

Почему он ей сохранил жизнь? Впрочем, неважно. Зато нашелся ответ, почему который день Тае плохо — потому что у неё забрали остатки её жизни, только и всего. Она стиснула зубы. Вспомнился и холод, и страх, и боль, с которой нить вырывалась тогда из нее в зимнем лесу. Все вспомнилось, словно это было вчера. По полу понесся иней, сталактитами снега свисая с потолка и ледяными сталагмитами стремясь в высь. Дышать стало легко, впрочем, даже ненужно. И печень успокоилась, и вкус крови в горле исчез. Теперь все стало иначе.

Тая помнила, как хреново он выглядел вчера. При приступах аритмии выбрасывается адреналин, и страх смерти вполне обычное явление. Просто кто-то сцепляет зубы и успокаивается, а кто-то боится и забирает чужие жизни. Уговаривая её держаться подальше от поля, он уже знал, что сделает этой ночью. Вот же тварь…

Даже стало понятно, как он выслеживал её — его притягивала не забранная до конца Таина нить жизни. Вот почему он преследовал её — надеялся забрать до конца. Только она больше не заснула при нем.

Она осторожно подошла ближе, стараясь держаться подальше от гудящих нитей. Сердце до сих пор отказывалось верить, хотя рассудок подсказывал, что Тая не ошиблась. И все равно глаза отказывались опознавать в обнаженном мужчине Зимовского, а ведь это был именно он.

Хорошо сложенный, кстати. Ни грамма лишнего жира, сухой, поджарый, как гончая. Красивый, стервец. Еще и плед себе на пол постелил — любит комфорт.

Должно было вонять напуганным мужчиной, но нет. Зимовского таким не запугать. Он словно почуял приближение Таи — приподнял голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте.