Книга Журавли летят на запад, страница 156 – Анна Рябинина

Можно было попробовать найти Сунь Аня, и Су Линь ради этого и хотела приехать в Париж – просто потому, что ее до жути бесило это недоговаривание. Ей казалось, что отец даже революцию как-то ускорил, лишь бы пропасть поскорее и не отвечать на ее вопросы. Что же это за отцовство такое и ученичество у Су Цзяо, если ее в итоге все равно оставили у разбитого корыта?

Мама только повздыхала, но ехать не запретила. Сказала, что она такая же неугомонная, как и отец, поэтому хорошо, раз Су Линь так хочется, то пусть едет, она ее обязательно дождется обратно.

Ван Сун на заявление Су Линь об этом только хмыкнула, но возражать не стала.

– Раз тебе так хочется костями в этих поездах бесконечных трясти – езжай, – сказала она.

– Ну, сейчас же они удобнее стали, – улыбнулась Су Линь.

Впрочем, пусть Ван Сун и ворчала, но помогла выучить французский – не на очень высоком уровне, так как сама долго не говорила, пусть и прожила в Париже почти два года, но лучше, чем ничего.

Может быть, ей тоже было интересно, что случилось с Сунь Анем.

Когда Су Линь выходит из архива, уже наступает вечер – везде зажигаются фонари, на улицах каким-то необъяснимым образом становится еще больше людей. В городе терпкими горькими духами разлита тревога, Су Линь читала об этом – на Европу только нужно сбросить спичку, как все вспыхнет, и люди вокруг это явно чувствуют, куда-то торопятся, галдят, будто пытаются нажиться на все годы вперед, которых могут лишиться в любой момент.

Су Линь несколько минут крутит карту, пытаясь понять, где именно она находится, а потом идет в сторону Сите – правда, конечно оказывается, что по части улиц уже пройти нельзя, либо они чем-то завалены, либо на них выросли новые, явно незаконно построенные дома, но еще спустя какое-то время, когда солнце закатывается в небо, будто вспарывает его своим острым краем и от этого по облакам растекается горячее алое, она наконец-то доходит туда, куда ей нужно – к собору с одной из двух фотографий, увезенных Ван Сун из Парижа, с красивым, нежным названием: «Наша Госпожа».

На второй же были сама Ван Сун и незнакомая девушка с внимательным, задумчивым взглядом, которую Ван Сун называла Морганой, а Су Линь ей не верила, ведь разве могут настоящую женщину звать так, как зовут ведьму из легенд?

Некоторое время Су Линь стоит в полной тишине, даже не шевелится и старается не дышать, будто боится, что собор, который, как и говорила Ван Сун, оказался вырезанным из кружева, от этого может разрушиться. Она слышит, как шумит река за ее спиной и неспешно, по-черепашьи переваливается, катя свои воды куда-то дальше, как ветер треплет ее волосы и беспокойно дергает за подол, как в подошву ботинок упирается камешек с мостовой.

– Вам помочь? У вас что-то случилось? – слышит она голос за своей спиной, оборачивается и видит женщину – не сильно старше ее самой, с короткими темными – солнце уже скрылось совсем, и цвет опознать сложно, – волосами, в таких непривычных на женщине брюках и, кажется, в мужской, на несколько размеров больше, куртке. Она вся – невысокая, крепкая – улыбается внимательно, а в ее глазах сверкает свет от дальнего фонаря.

– Нет, у меня все хорошо, – вежливо отзывается Су Линь.

– Все равно будьте осторожнее, сами понимаете, нам, женщинам, не стоит одним по ночам ходить.