Книга Журавли летят на запад, страница 36 – Анна Рябинина

– Звучит замечательно.

– Обращайтесь.

Мимо них пробегает ребенок, буксирующий на веревочке воздушного змея.

– Вам нравится то, чем вы сейчас занимаетесь? – спрашивает У Вэй.

– Да я особо ничем не занимаюсь, – качает головой Ван Сун. – Так, немного помогаю Хуа Бай.

– Но это же все равно дело.

– Тогда не знаю, мне нравится, но это же не моя профессия, а ее.

– А чем хотели бы заниматься вы?

– О, все детство я мечтала стать богиней, – смеется Ван Сун. – А потом хотела спасать девушек из… публичных домов.

– И почему же вы этим не займетесь?

Она пожимает плечами.

– Вы не придумали, что можно сделать, чтобы устроить их жизнь? Все-таки, их даже замуж будет трудно выдать^[18], хотя не думаю, что они сильно этого бы хотели.

– Мне кажется, у меня для этого недостаточно сил, – Ван Сун закусывает губу. – А вам нравится?

– А вы не переводите тему, – У Вэй встает и отряхивает брюки. Они у него на европейский манер, как и одежда Хуа Бай, а вот верх – как будто обрезанное ханьфу: высокое горло, широкие рукава, из которых при желании можно выудить все ту же лису, узоры на краям. У Вэй выглядит странно, так, как не выглядит ни один мужчина в Нанкине и, наверное, в других городах, но почему-то это никого не смущает. Будто его тут и нет – и все проходят мимо, задержав взгляд только на Ван Сун.

– Мне просто интересно.

– Да, пожалуй, нравится. Можно встретить разных интересных людей, – кивает У Вэй.

– Ло Хуан вы тоже встретили в храме?

– Нет, просто в городе, она ругалась с лавочником, и я заслушался. – У Вэй смущенно улыбается, а потом озорно, по-мальчишечьи, пожимает плечами.

– И подошли познакомиться? Она вас не прогнала?

– Не прогнала.

– Тогда вам повезло.

– И я так считаю, – соглашается У Вэй. При разговоре о Ло Хуан он немного оживает, в нем появляется незнакомая детская непосредственность и, возможно, влюбленность. Впрочем, для Ван Все все его эмоции кажутся странноватыми, не совсем понятными, будто…

Она задумчиво смотрит на его улыбку.

Будто он пытается их копировать у кого-то другого.

– Вы когда-нибудь были в ателье? – вдруг спрашивает У Вэй.

– Зачем?

– Пойдемте, – он протягивает ей руку, и Ван Сун видит тоненький, старый шрам на его ладони.

Когда он берет ее за запястье – со странной, не совсем человеческой, не мужской непосредственностью, она чувствует абсолютный холод, который панцирем наползает на ее кожу.

– Вы так замерзли? – охает она.

– Не переживайте, ничего такого, – качает головой У Вэй.

Они идут по улицам быстро – даже, возможно, слишком, У Вэй сверкает своими темными глазами, улыбается и тянет ее за собой, все глубже и глубже в нутро города.

– Так зачем нам туда? – повторяет вопрос Ван Сун.

– Вам очень идет алый, вы знали?

– Как вы это поняли?

– Огненной девушке – огненный цвет.

– У вас есть жена.

От этого возражения – удивленного, слабого – У Вэй искренне недоуменно поднимает брови и фыркает по-лисьи.

– Я не пытаюсь за вами ухаживать. Не так, как если бы хотел с вами переспать.

– Как грубо.

– Мы с вами взрослые люди, а вы точно понимаете, о чем идет речь.

– Вы сейчас назвали меня девушкой легкого поведения?

У Вэй хмурится – недовольно, потревоженно.

– Разумеется, нет. Но вы же должны знать, что не все девушки понимают даже, откуда берутся дети. Я лишь сказал, что вы точно знаете.

– И с чего вы взяли?