Книга Журавли летят на запад, страница 68 – Анна Рябинина

У Вэй с готовностью кивает.

– И сейчас разгребаю последствия. Оказалось, что это была не самая удачная идея.

– Он испортил что-то в ваших потоках фэн-шуя? – фыркает Ван Сун. На язык просится шутка о том, что потоки нарушились, и теперь У Вэй не может найти в своих колдовских карманах современную одежду, но из вежливости она молчит.

У Вэй задумчиво кивает.

– Можно и так сказать.

– Тогда почему вы вообще позвали его с собой?

– Потому что он показался мне интересным, – эти слова У Вэй говорит так тихо, что Ван Сун не сразу понимает – правда он их сказал, или это был просто ветер.

– Не очень разумный повод звать кого-то с собой в путешествие, – замечает она, и У Вэй согласно кивает.

– Ты права.

Из города они выходят на проселочную дорогу – извилистую, будто пьяную, поросшую пучками травы по бокам, изрытую колеями от машин и телег. Здесь все еще сохранились следы восстаний, впрочем, сейчас они есть везде – сгоревшие деревни, стоптанные берега рек, заброшенные поля, поломанные деревья и пули в кустах. Одна волна боев ушла – пришла следующая, нет покоя потерянной земле, не могущей найти хозяина.

– Вы знаете путь без карты? – уточняет Ван Сун.

– Здесь недалеко, – обещает У Вэй.

Некоторое время они идут в тишине – та не кажется Ван Сун неловкой во многом, наверное, от того, что ее окружает шум поля: жужжание редких насекомых, шелест травы, хруст засохшей грязи под ногами, – он сам по себе ощущается как разговор с У Вэем. Звучит абсурдно, но так и есть – будто он продолжает говорить с ней, только не на человеческом языке.

– Вы сказали, что я чувствую что-то лучше, чем мужчины, почему? – решает спросить Ван Сун. – Я шаманка, что ли? – она задумчиво перебирает в голове услышанные в городе новые слова. – Ведьма?

У Вэй весело фыркает.

– Это на вас дурно влияют европейцы. Вы не ведьма, как, впрочем, ведьм не существует в целом, просто женщины всегда более чувствительны к миру, вы будто… Знаете его законы просто по праву рождения, а мужчины вынуждены долго учиться с ним общаться, но в итоге они чаще всего все равно терпят крах.

– Почему? – впрочем, Ван Сун и так прекрасно знает ответ. Но что-то внутри ее так отчетливо хочет услышать подтверждение – просто, чтобы обрадоваться еще раз, что ей повезло родиться женщиной.

– Потому что они не умеют быть осторожными к миру, им кажется, что тот вечно им что-то должен, но мир никому не должен совершенно ничего, и они обычно расплачиваются за свою самонадеянность, – объясняет У Вэй, и Ван Сун довольно улыбается. Ну конечно.

– А вы всегда были… Ну, таким, как сейчас? Или вы стали духом?

– Я не помню, – признается У Вэй. – Это немного сложно – хранить в памяти много веков, но, я думаю, я всегда был таким. Даже не уверен, что когда-то родился ребенком, мне кажется, что я существовал всегда и всегда взрослым.

– Звучит не очень весело.

– Возможно, – кивает он. – Но в этом нет никакого смысла, я ведь даже не знаю, чего у меня не было, поэтому не могу переживать от этого. Мне кажется, я раньше жил в другом месте, но не уверен… Может быть, мне только кажется, и на самом деле всю жизнь я путешествовал по этой земле.

Ван Сун задумчиво кусает губу, пока та не начинает саднить.

– У меня тоже не было детства как такового, но… Это тоже нормально? Не думаю, что я бы сильно хотела его… То есть, а зачем?