Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 49 – Любовь Оболенская

Что это такое, я знала из исторических романов, которые любила читать в свободное время. На таких табличках, заполненных темным воском, в Древнем Риме писали заостренной палочкой-стилусом. Удобная штука для своего времени с возможностью редактирования записей посредством их стирания. А в целом интересно – все более-менее цивилизованное, что мне встретилось в этом мире, либо осталось от ушедших римлян, либо было перенято у них…

– Это смотритель рынка, – негромко пояснил Винс. – Если прикажет стражникам сделать полный досмотр, то либо останемся без половины товара, либо вообще все отнимут за укрывательство.

– Понятно, – кивнула я. И, опередив мой медленно тянущийся к воротам караван, направилась к смотрителю.

Тот, подняв на меня ленивый взгляд, даже сказать ничего не успел, как я начала говорить:

– Приветствую тебя, достойнейший хозяин рынка, и твоих славных воинов! – громко произнесла я, немного подвыкатив вперед грудь и улыбаясь как можно более мило.

Лениво-презрительное выражение лица толстяка сменилось на недоуменное.

– Ну, вообще-то я не хозяин… – начал было он, но я его перебила:

– Это не важно! Я же вижу, что лишь достойнейшего из достойных могли наделить правом пускать за эти ворота честных людей и гнать взашей всяких проходимцев, которые своими действиями могут навредить славе Камелота!

Меня несло…

Со мной такое бывало на деловых встречах и собраниях руководства, когда нужно было пропихнуть то, в чем я была заинтересована. Мое начальство, зная об этой моей способности, часто специально посылало меня на такие мероприятия – и обычно оставалось довольно результатом. Что ж, у каждого человека свой талант. Мне вот достался такой – молоть языком, чутко отлавливая настроение собеседников, подстраиваясь под него, часто не давая вставить слово в мой монолог, и в результате добиваться желаемого. Если быть объективной, такая стратегия срабатывала не всегда – порой в бизнесе встречаются акулы и похлеще меня. Но, похоже, на средневекового смотрителя рынка вываленный на него ушат лести уже понемногу оказывал свое действие.

– Ну да, для того я тут и посажен, – приосанившись, проговорил толстяк, мазнув масляным взглядом по моей груди.

– И слава небесам, что мне повезло встретить здесь столь великодушного и доброго господина! – воскликнула я. – Понимаю, что за въезд на рынок необходимо заплатить налог. Так подскажите скорее, куда мои люди смогли бы отгрузить необходимую часть той прекрасной рыбы, что мы привезли с побережья!

Наш караван тем временем уже приблизился к воротам, возницы остановили лошадей. За полтора дня пути на жарком солнце подпорченная рыба, наваленная поверх потайных крышек, успела протухнуть весьма качественно и воняла так, что у тех, кто стоял рядом с нашими телегами, слезились глаза.

Смотритель скривился.

– Вы привезли на рынок четыре большие бочки тухлятины?

– Именно так, великолепный господин! – воскликнула я. – Это прекрасная пища для рабов и собак, которая должна пользоваться большим спросом! Уж поверьте, я умею замечательно торговать, и весь наш товар сегодня разберут обязательно. Так скажите скорее, куда нам сгрузить пошлину за право продажи?

– Не нужна тут ваша вонючая рыба, – поморщился смотритель. – Пусть вон тот седой отдаст свой железный топор – и проезжайте, больше с вас взять все равно нечего.