Книга Хозяйка королевской таверны, страница 34 – Любовь Оболенская

– Вам что-то приглянулось, госпожа? – поинтересовался торговец.

– Ага, – кивнула я. – Прежде всего полынь, мята и багульник.

– Замучили насекомые? – слабо улыбнулся продавец. – Местные жители их просто не замечают. А судя по вашей речи, вы не из этих краев.

– Не без того, – буркнула я. Надоело, что меня с первых слов вычисляют. Вчера и сегодня я постоянно шепотом проговаривала непривычные слова, но, похоже, так быстро от акцента не избавиться. – Вы, судя по цвету лица, тоже из понаехавших.

– Что?

– Приезжий.

– Не совсем, – покачал головой продавец. – Меня зовут Али, я из сарацин. Нам пока еще разрешают жить в этих землях и торговать травами, но поговаривают, что скоро это закончится. Местным уже запрещено собирать растения, которые не засеяны и не выращены на их полях, иначе власти могут обвинить в колдовстве. Мой отец получил разрешение на торговлю травами для себя и всего своего рода от самого Генриха Плантагенета после того, как спас его от кишечной болезни. Но теперь король умер, и я опасаюсь, как бы его сын Ричард не отобрал это разрешение – не любит он сарацин…

Я, признаться, уже подзабыла школьный курс истории, хотя училка вдалбливала его в нас садистскими методами. Сарацины – это ж вроде предки арабов. А Ричард, который вот-вот станет королем Англии, точно их не любит, так как, если мне не изменяет память, после своей коронации почти сразу отправился в крестовый поход как раз против этих самых сарацин. Так что, если я хочу запастись нужными травами, мне следует поторопиться.

– В общем, я беру мяту, багульник, полынь. Лука побольше, и чеснока тоже. Взяла бы плодов шиповника, если есть. И перца, лучше сразу молотого. Хмелевых шишек полкило… блин… то есть фунт насыпь. И да, еще мне нужен олений камень.

Сарацин аж присел, озираясь.

– Тише, госпожа! – прошептал он. – В Лондоне он под запретом! Но могу вам предложить это средство в мелко растертом виде – так оно похоже на порошок от блох. Вижу, вы сведущи в травах и не из этих мест, так что, надеюсь, не выдадите бедного сарацина королевской страже.

Похоже, дела у травника шли неважно, если он был готов так рисковать.

– Что, совсем торговли нет? – поинтересовалась я.

– Плохо нынче с торговлей, – вздохнул Али. – А будет еще хуже, помяните мое слово. Например, вчера ввели новый разовый сбор на коронацию короля, с каждого торговца по два пенса. К тому же поговаривают, что Ричард мечтает о большом походе, а это значит, будут новые сборы и новые налоги…

– Но пока их нет, сколько с меня?

– За все пятнадцать пенсов, добрая госпожа.

– Ну, насчет доброты ты, любезный, сильно ошибся, – ощерилась я.

И, по примеру Милдрет, разинула рот.

Конечно, так зычно орать, как хозяйка таверны, я бы не смогла – легкие не те. Я, если что, больше визжать горазда. Но оказалось, что и визг тоже неплохо работает.

– Это за что ж пятнадцать-то? – верещала я. – За эти вялые веники и сморщенные ягоды? Да тут за все от силы на четыре пенса наберется!

– Помилуйте, госпожа! – попытался сопротивляться сарацин. – Все свежее, из личного сада, за которым я ухаживаю лучше, чем за собственной лошадью…

Видимо, лошадь была для сарацина чем-то очень дорогим, потому я ударила по больному.

– Не завидую лошади, за которой так ухаживает хозяин! Пять, так и быть, и ни пенсом больше!