Книга Царствование Розы, страница 17 – Кейт Голден

Бог Фейри лишь нахмурился, но торжество взмыло в моей груди. Я получил, что хотел.

— Я должен предупредить тебя, мальчик, даже если бы я попытался, я никогда не делал такого. В самые ранние дни, когда существовала только Люмера, чистокровные Фейри рождались, когда Боги совокуплялись со смертными…

Так Арвен была зачата и рождена чистокровной — от союза Бога Фейри и ее смертной матери.

— Но, — продолжил он, вырывая меня из воспоминаний о том дождливом вечере у Паба Маринер, я никогда не брал Фейри и не перерождал его с единственной целью — сделать его истинным.

Я не был достаточно умен, чтобы обмануть Бога Фейри. Я был всего лишь тупым орудием.

— Попытайся.

— Могут быть серьезные последствия.

— Я знаю, о чем прошу.

— Риск…

— Делай уже, — я проскрежетал зубами, — всю свою жестокость.

Еще один взмах той руки — и изящный, удлиненный бокал появился на столе передо мной. Не с вином, а с густой, бледной, как кость, жидкостью внутри.

Его глаза были свирепы.

— Пей.

Этот цвет

— Что это?

Бог лишь усмехнулся.

— Ты знаешь, что это.

Лилиум.

Я знал, что лучше не произносить то, что звучало в моем сознании, как погребальный звон: Это убьет меня. Вместо этого я сделал два собранных, придающих силы вдоха…

И я выпил.

Будто я осушил кубок с жидкой молнией. Она прожигала горло, сковывала плоть, медленно стекая внутрь. Я захлебнулся этим адским питьем, закашлялся, рухнул, опрокидывая кресло. Оно с грохотом отлетело, вдребезги разбив какой-то сосуд… Мне было неведомо что. Я не мог мыслить. Не мог дышать, пока невыносимая боль не взорвалась во мне пронзительным визгом. И моя душа, покинув тело, устремилась сквозь пласты земли к ней …

Сознание вернулось ко мне, когда я лежал, распластавшись, на полированном деревянном полу. Кажется, живой. И все еще в той утонченной обители, что принадлежала Богу. Запах бергамотового благовония и едкого спирта ударил в ноздри. Я сглотнул рвотный позыв.

Мой рот болел. Даже кожа… стала какой-то другой, ослабленной. Я не слышал собственного пульса в жилах — лишь едва уловимое скольжение. Я стал ощупывать свое тело, челюсть, бешено колотящееся сердце.

— Что ты сделал?

Мои мышцы ныли, когда я поднялся, хотя сегодня я едва ли куда-то карабкался. Язык стал тяжелым во рту. Зрение помутнело…

— Это лишь временно…

Но я не мог слышать сквозь собственный ужас.

— Я… смертный.

— Всякое перерождение требует смерти. Теперь ты чистый лист, очищенный и готовый для новой судьбы.

— Как? — с трудом выдавливаю я.

— Оружие, выкованное не только моей собственной силой, но и силой восьми других Древних Богов. Реликвия, чтобы даровать чистокровность, которую ты ищешь.

— Клинок…

— Стоит тебе коснуться стали, и твой лайт вернется к тебе удесятеренным. — Глаза Лена сверкали от победы. — Ты переродишься чистокровным.

Несмотря на то, что я выполнил все, что задумал, облегчение не приходило. Я был смертным. Смертным — до тех пор, пока не заполучу клинок.

— Мы так не договаривались, — выдохнул я.

Бог поднялся со стола.

— Это уже не важно.

— Ты знал с самого начала, так ведь?

И впервые в его глазах мелькнуло раскаяние.

— У меня были догадки.

Я подумал, что могу наброситься на него. Содрать кожу с его лица. Но я больоше не Фейри. Я не должен был рисковать, навлекая гнев Бога, даже когда был одним из них, а сейчас и тем более.