Книга Царствование Розы, страница 18 – Кейт Голден

— А если я никогда не коснусь клинка? — спросил я, несмотря на раскалывающуюся головную боль. — Если я не смогу найти его? — Если я не смогу его найти? Теперь меня могла убить даже простая случайность — падение с лестницы. Мне никогда не пройти через Люмеру. Мне никогда не отыскать клинок во дворце и остаться в живых.

— Тогда королевства будут обречены.

Нет, нет, нет…

Зачем он все это сделал? Он знал, что я никогда не смогу уничтожить отца, если не буду Фейри. Зачем мне нужно было клясться исполнить пророчество вместо нее? Почему мои намерения вообще имели для него значение? Как он мог…

Единственная, почти детская надежда вспыхнула в моем сознании.

— Это все было испытанием? Ты… Ты вернешь ее?

Лед в его голосе, когда он смотрел на меня без тени жалости.

— Нет.

— А ты мог? — мне нужно было знать. — Ты выбрал не делать этого?

— Я бы сделал это, — сказал он, аккуратно задвигая свой стул обратно к столу, словно заканчивая ужин. — Если бы это было возможно.

— Почему? Почему это невозможно? — Я был жалок, и я знал, что он насмехается надо мной, и что ничто из сказанного мною не сработает. Я чувствовал себя слабым и разбитым, измученным болезнью и потом, но не мог остановить поток слов, которые рвались с моих губ. — Я принесу тебе ее тело. Я обыщу все королевства, чтобы найти его. Я заплачу любую цену, которую ты назначишь. Я выполню любое твое желание.

— Иди, мальчик. Найди клинок.

— Пожалуйста. — Я рухнул на колени, кости моих смертных коленей глухо стукнули о деревянный пол. — Пожалуйста. — В горле стоял такой ком, что я едва мог выдавить из себя звук. Глаза пылали от слез.

— Пожалуйста, — умолял я, выжатый досуха. — Пожалуйста, верни ее мне.

— Найди клинок, Кейн.

Я поднял на него помутневшие глаза, но Бога Фейри уже не было. Вместо полированных стен — мрачная каменная кладка. Вместо тепла — леденящий душу холод. А мой невкусный пирог с мясом остывал рядом с угасающим очагом.

Глава 4

АРВЕН

Я поняла, что мой лайт вернулся, в тот миг, когда открыла глаза. Прошло всего четыре дня с последнего сбора. Обычно на это уходила неделя. На этот раз мне потребовалось меньше времени.

Дни, когда мой лайт восстанавливался, были для меня самыми томными — ведь в них таилась надежда, и оттого они были невыносимо тяжелы. Я ровно и успокаивающе вздохнула, чтобы не поддаться порыву, и напомнила себе об этой горькой правде.

Одно лишь покалывание силы на кончиках пальцев было достаточно, чтобы мое сознание ринулся по тысяче разных, неорганизованных путей: Подожги всю комнату и беги, когда они придут за тобой. Используй свой щит из лайта как таран и проломись сквозь запертые двери. Возьми Мэддокса в заложники с помощью тех длинных лучами белого солнца и заставь стражников отпустить тебя.

Я теряла счет дням, погружаясь в эти грезы. О свободе. О побеге, что приведет меня к родному порогу. О том, как я подхвачу Ли на руки. Вспоминала яркие волосы Мари, любящую суровость Дагана…

И тогда я снова вынуждена была возвращаться к горькой правде: едва мой лайт хоть немного восстановится — как раз достаточно, чтобы попытаться осуществить эти планы, — как у меня снова его заберут.

Но лайт в моих венах значил не только силу. Жизнь, сила, энергия возвращались в мое тело, и желание сорваться с места и бежать, двигаться, потянуться и сражаться было почти мучительным. Я не бегала месяцы — кажется, с детства я еще ни разу не засиживалась так долго — и в такие дни особенно сильно тосковала по этой медитации, зная, что теперь-то я могу двигаться, если захочу. Словно получишь мешок золота и войдешь в сияющую кондитерскую, полную до потолка, только чтобы узнать, что все эти сладости уже облизывал кто-то другой.