Книга Царствование Розы, страница 203 – Кейт Голден

Карие глаза Мари были широко раскрыты. Шире, чем я когда-либо видела.

— С возвращением.

Я высвободилась из объятий Кейна, закуталась в плащ плотнее и бросилась к подруге.

— Как это возможно? — пробормотал Гриффон где-то позади нас. — Мы же видели, как она…

Мари отпустила меня как раз настолько, чтобы повернуться к нему и Кейну.

— Ее вторая форма — феникс. Он всегда возрождается из пепла

— Значит, я… не могу умереть? — Я была в слишком большом шоке, чтобы осознать всю тяжесть этих слов.

Но Мари покачала головой и снова прижала меня к себе.

— Только если ты в своей обращенной форме.

И на этот раз я не спросила, откуда она знает так много. Я лишь крепче обняла ее.

Когда мы держали друг друга так долго, что мои слезы замерзли на лице, Кейн настоял на том, чтобы отвести меня в более теплое место.

Сквозь гул причитаний по павшим и победных песен, мимо бочек с элем, что катили по снегу, и стонущих раненых на носилках, мы двигались домой. Женщины плакали, а дети обнимали отцов за колени, ликующие подростки, свесившись с остатков сторожевых башен, окатывали солдат внизу хмельным дождем.

Шэдоухолд выстоял.

Не без потерь. Не без скорбящих и телег, груженных телами павших. Но когда я не могла оторвать глаз от залитых кровью кирпичных стен и наших прекрасных кованых решеток, искривленных жаром саламандр, Кейн взял меня за руку и сказал:

— Мы все отстроим заново.

— Рэйвенвуд.

Я обернулась на знакомый голос, как и Кейн.

Александр окинул нас взглядом, его льдисто-белые волосы были запачканы красным, ржавые глаза горели ярче обычного.

— Выглядишь как сама смерть.

Кейн лишь плавно пожал плечами.

Я ничего не сказала. Слишком устала, чтобы препираться с Хемоличем. Я знала, сколько силы течет по его жилам от всей окружающей нас бойни. У меня не осталось сил на борьбу. Я хотела увидеть брата и сестеру.

Но Кейн заговорил первым.

— Сделка, которую мы заключили, ты, должно быть, знаешь…

Александр прервал его, приподняв бровь.

— Какая сделка? — Его рубиновые глаза наконец оторвались от Кейна и упали на меня с холодным любопытством.

— Ворон, которого мы послали тебе, — сказала я.

— Я не получал никакого ворона.

В моем сознание зазвенела оглушительная тишина. Затем снова.

— Тогда почему ты… — Но мои слова оборвались с глубоким пониманием.

Александр молчал, его воинская гордость таилась за ледяной внешностью. Я наблюдала, как он осматривает освещенную факелами сцену. Поднятые тела, военнопленные, закованные в лилиум. И прямо рядом со всей кровью и болью — победные крики, раздирающие воздух. Радостные возгласы.

— Он до тебя долетел, — медленно произнес Кейн, и в его глазах сияла такая гордость.

— Не нужно делать из меня праведника. Я сделал это не ради вас. Я не мог позволить тому ханжескому ублюдку захватить Розу.

Кейн продолжил, невозмутимый, все еще держа мою руку в своей.

— Знаешь, что она однажды сказала мне?

Александр ничего не ответил, его губы сжались в тонкую нить.

— Каждый способен на искупление.

Мое сердце наполнилось теплом при этом воспоминании, и я взглянула на мужа. Он был избит и обожжен до полусмерти, глаз заплыл, рукав его Ониксовых доспехов висел клочьями, а длинные пальцы посинели от обморожения. Но Кейн никогда не выглядел таким прекрасным.

Я сказала эти слова ему в тусклом полуночном свете моей спальни, после того как взрыв Халдена заставил Кейна рассказать мне больше, чем он когда-либо планировал. И он запомнил это, все это время.