Книга Царствование Розы, страница 57 – Кейт Голден

Арвен — моя Арвен — была жива.

Даже с Белым Вороном я никогда не позволял себе надеяться. Но я сомневался, что женщина, на которую я смотрел сейчас, когда-либо сдавалась. Одна эта мысль — о том, как она могла бы рассказывать о днях, проведенных в твердой вере, что я приду за ней, ее нежная рука в моей, пока она говорит, — едва не заставила меня вновь опуститься на колени.

Но я устоял, не отрываясь от ее затемненных глаз, в которых, когда она смотрела на ревущую толпу, читалось лишь отвращение.

— В честь нашего священного Солнцестояния, — сказал мой отец рядом с ней, — мы даем священную клятву произвести на свет наследников, достойных этого дворца.

Его слова швырнули меня обратно на эту плоскость. В эту реальность… наследники.

Толпа, все еще вопящая от восторга, зашумела еще громче, когда Лазарь приблизился к ней.

— Истинных наследников Фейри, которые восстановят эту великую страну. Наследников, что вернут больше лайта, самого мощного лайта, обратно в ее почву. И мы начнем нашу задачу…

Арвен вздрогнула, когда он потянулся к ней. Погладил ее щеку. Ее шею. Ее руку.

Я впился носками в пол, сдерживая порыв броситься на него. Встать между ней и его проклятыми руками. Он трогал ее своими гребаными руками.

Лазарь ухмыльнулся, с фамильярностью обхватив ее зад перед обезумевшей аудиторией.

— Сегодня ночью, — пообещал он.

Нет… нет.

Церемония жатвы²³.

Вот почему он облачил ее в тот мерзкий, унизительный наряд. Почему лапал ее перед всем своим двором.

Я прошел мимо визжащей женщины в маске гуля, когда Лазарь схватил лицо Арвен одной рукой. Не нежно. Не как прикосновение между королем и его королевой. А со злобой. Так сильно, что я видел, как втянулись щеки под его пальцами, видел, как она отшатнулась от его прикосновения и попыталась вырваться. Но он был сильнее и рванул ее к себе.

Я уже несся сквозь хрюкающую, визжащую толпу, когда он прильнул губами к ее.

Желудок свело судорогой, и я застыл.

Мои глаза были прикованы к зрелищу, которое я не мог вынести.

Он целовал ее. Это был мерзкий, злобный поцелуй. Предвестие того насилия, что должно было случиться.

Арвен изворачивалась. Пыталась увернутся от этого вторжения.

А больные, подхалимские придворные вокруг меня все еще ликовали, словно наблюдая за гармоничным союзом.

Я уничтожу его. Я должен. И если бы мог, я бы убил и каждого члена его двора тоже. Медленно. И с упоительным удовольствием.

Лазарь отпустил Арвен и жестом призвал толпу утихнуть. Без их улюлюканья и хлопков я слышал только бешеный стук сердца и свое сдавленное дыхание.

Но сначала я должен был действовать разумно. Ради нее мне нужно было укротить свои необузданные и импульсивные порывы — по крайней мере, на какое-то время.

Арвен была жива. Она пережила падение. Пережила то, как ее пронзили насквозь. И мало того, что жива — она, наверное, все эти месяцы провела здесь. В Солярисе. С моим отцом. В качестве его невесты. Он, наверное, избивал ее. Вытягивал из нее лайт. Творил с ней… такое, что словами не передать.

И я не смогу спасти Арвен, не смогу содрать шкуру с моего отца и заставлять его есть ее, пока она отрастает снова, тысячу лет подряд, — пока сам не стану чистокровным. Если я сейчас брошусь к тому помосту, меня убьют в ту же секунду.

И тогда он проведет церемонию оплодотворения перед всем своим банкетом знати без происшествий. Архаичная практика, совершаемая в полночь каждого Солнцестояния Люмеры. Та, в которую мой отец и его двор верили, что она поможет ему зачать чистокровного наследника, на которого он всегда надеялся.