Книга Царствование Розы, страница 6 – Кейт Голден

Арвен не было бы там.

Ее книги, наполненные засушенными лепестками, нераскрытые. Та сторона моей кровати, которую я так глупо надеялся, что будет ее, навеки холодная. Мне больше не суждено услышать ее звонкий смех и ощутить аромат ее кожи, напоминающий апельсиновое дерево.

Я бы наблюдал, как мой дом становится склепом.

Я перевернулся, зарыв лицо в снег, и закричал, пока пламя не пробежало по моим легким. Пока слезы не заструились по щекам, а грудь не забилась в конвульсиях о землю — пока агония, разрывающая меня на куски, вина и невыносимая скорбь…

— Камни живые, — прошептал Лен. — Тебе нужен отдых.

— Нет, — проворчал я, выплевывая лед и поднимаясь с земли. — Так даже лучше. Все нормально.

— Скоро ночь. Ты не можешь карабкаться по ледяной горе в темноте со сломанным ребром и проколотым легким. Ты что, пытаешься умереть, парень?

Я задавал себе тот же вопрос так много раз, что сбился со счета.

— Смотря какой день.

Лен посмотрел на меня бесстрастно.

— Одна пинта, горячая еда, и к рассвету ты снова будешь падать с горы.

Возможно, он был прав. Я опасно приблизился к той самой грани. За которой моя собственная смерть начинала выглядеть слишком привлекательно. За которой я либо присоединюсь к ней, либо перестану жить каждый отвратительный день без нее. Но тогда ее жертва оказалась бы напрасной, а этого — этого я не мог допустить. Ни в жизни, ни в смерти.

Сухой ветер хлестал по коже, когда я, хромая, с кряхтением направился к Лену. На его лице вспыхнула тревога, когда я приблизился, но я лишь снял ведра с его плеч и прошел мимо, направляясь вниз по склону горы. Лен, плетущийся следом по снегу, громко вздохнул с облегчением.

Ворст был не то чтобы городом. Он был едва ли деревней. Все, что он мог предложить, — это упомянутая уже забегаловка, почти пустой магазин, храм да тихая каменная таверна Лена. Населяли его лишь проезжающие, одинокие торговцы вроде Лена, всю жизнь торгующие здесь, да редкие ученые или жрецы, искавшие укромные уголки Жемчужины, чтобы изучать Камни или служить им в мире.

Таверна Лена — которую он на протяжении нашего утомительного пути трижды разными словами пояснил, что принадлежит не ему, а его кузену Фолку, — представляла собой промерзшую лачугу цвета мокрого шифера на самой окраине. Чтобы войти, мне пришлось пригнуться, а внутри из-за низкого покатого потолка пришлось сгорбиться, что вызвало новые приливы боли в моем все еще ушибленном животе.

Выбор был невелик — убогое помещение располагало лишь парой разномастных табуреток и одной скамьей, под которой храпел какой-то мужчина, — поэтому я сел в заднем углу у камина. Мой стол был сколочен из перевернутого свиного корыта. На нем стояла единственная столбовая свеча, воткнутая в пустую винную бутылку и отчаянно трепетавшая, словно борясь за жизнь.

— Ну, что тебе подать? — спросил Лен, ткнув кочергой в потрескивающие поленья.

Под слоями ткани таяли и превращались в воду примерзшие снег и лед. Я снял перчатки, сбрил рукой намерзшую сосульку с бороды и придвинул озябшие ладони к огню.

— Я возьму ту пинту. И что есть поесть.

Лен кивнул один раз и через несколько минут вернулся с пенистым элем и теплым мясным пирогом. С первого укуса стало ясно, что он состоит в основном из хрящей, но я съел его целиком без остатка и затем попросил второй. Пребывание так далеко от барьеров Белого Ворона улучшило и мой аппетит, и заживление ран. Я повертел спиной, чтобы размять одеревеневший позвоночник.