Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 123 – Юлия Арниева

Свет моего фонаря дрожал на неровном камне, выхватывая из тьмы детали, которые в другое время я бы с интересом разглядывала. Вот прожилка какого-то белого минерала, вьющаяся по стене, как застывшая молния. Вот глубокая царапина — след древней кирки, оставленный сотни лет назад. Вот крохотный сталактит, только начинающий формироваться, капля за каплей, год за годом.

Но сейчас красота подземного мира проходила мимо моего сознания. Все внимание было сосредоточено на том, чтобы не оступиться, не соскользнуть на влажном камне, не удариться головой о низкий свод. Каждый шаг требовал концентрации. Каждый вдох напоминал, что воздух здесь другой — более холодный, более влажный, пропитанный запахами, которым не было названия в моем лексиконе.

Запах камня. Не просто холодного булыжника городских мостовых, а живого камня, древнего, помнящего времена, когда на поверхности еще не ступала нога разумного существа. Запах воды, просачивающейся сквозь трещины, несущей в себе минералы из глубин. Запах земли тяжелый, плотный, давящий на легкие.

И еще едва уловимый, но оттого не менее тревожный запах чего-то металлического. Крови? Или просто железной руды в породе? Я не могла понять.

Впереди шли гномы, и я слышала обрывки их разговоров. Они говорили на своем языке — низком, гортанном, полном резких согласных, которые отражались от стен и множились эхом. Но иногда переходили на общий язык, видимо, обсуждая что-то важное для всей группы.

— … третий уровень держит, но четвертый под вопросом, — бормотал один из них, Торгейр, что выдавал нам снаряжение. — Слышал треск, когда проходил утром. Нехороший треск.

— Укрепим после, — отвечал другой. — Сейчас главное до Сердца Горы добраться. Остальное потом.

— Если будет «потом», — мрачно добавил третий.

Брокен что-то рявкнул на гномьем, и разговоры стихли. Только стук сапог по камню, тяжелое дыхание и иногда тихий звон, когда чье-то снаряжение задевало стену.

Время под землей текло иначе. Наверху его можно было отмерять по солнцу, по теням, по звукам: колокольному звону, крикам торговцев на рынке, пению птиц. Здесь не было ничего. Только тьма, нарушаемая узкими конусами света от фонарей. Только однообразный стук шагов. Только собственное дыхание, которое казалось слишком громким в этой абсолютной тишине.

Я пыталась считать ступени, чтобы как-то зацепиться за реальность. Сто. Двести. Триста. Но сбивалась, теряла счет и начинала заново. Бессмысленное занятие, но оно помогало не думать о том, сколько тонн камня навалилось над нашими головами. О том, что единственный путь наружу лестница позади, которая становилась все более далекой с каждым шагом.

Ноги начали ныть. Сначала просто усталость в икрах — спуск по крутой лестнице давался тяжелее, чем я думала. Потом к ней добавилась боль в коленях, резкая и неприятная при каждом сгибании. Спина тоже напомнила о себе — сверток с Сердцем Голема, хоть и не был особо тяжелым, оттягивал плечи назад, заставляя держать непривычную позу.

Я сжала зубы и продолжала идти. Жаловаться было некому и незачем. Гномы спускались с той же неумолимостью, с какой камень катится с горы. Маги впереди тоже не издавали ни звука, хотя я видела, как молодой огневик периодически прислонялся к стене, хватая ртом воздух.

Сколько прошло времени? Час? Два? Казалось, целая вечность. Мышцы горели, в глазах плыло от постоянного напряжения, пытающегося разглядеть следующую ступень в пляшущем свете фонаря. Дыхание участилось, стало поверхностным — воздух здесь был беднее кислородом, чем на поверхности.