Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 124 – Юлия Арниева

Когда Брокен, наконец, остановился и поднял руку, сигнализируя привал, я чуть не упала от облегчения.

— Десять минут, — объявил он. — Пейте, ешьте. Дальше будет только хуже.

Мы оказались в небольшом расширении тоннеля — не то чтобы зал, скорее просто место, где стены отступали чуть дальше друг от друга. Достаточно, чтобы вся группа могла сесть, не толкая друг друга локтями.

Я опустилась на холодный каменный пол, прислонившись спиной к стене, и только тогда почувствовала, насколько вымоталась. Руки дрожали, когда я отстегивала флягу. Первый глоток воды показался нектаром богов — холодной, чистой, смывающей пыль с пересохшего горла.

Сорен устроился рядом со мной. Я заметила, что он выбрал место так, чтобы оказаться между мной и потоком холодного воздуха, тянущего из глубины тоннеля. Небольшой жест заботы, который в обычной ситуации я бы, возможно, не оценила. Но здесь, в этой каменной утробе, где каждое проявление человечности было на вес золота, я была благодарна.

— Как ты? — спросил он тихо, доставая из своего мешочка вяленое мясо.

— Устала, — честно ответила я, разворачивая собственный паек. Плоская лепешка из какой-то грубой муки и кусок мяса, настолько высушенный, что больше напоминал дерево. Но когда я откусила, вкус оказался неожиданно приятным — соленым, с привкусом дыма и каких-то трав. — Не думала, что спуск будет таким тяжелым.

— Первый раз всегда сложнее, — Сорен жевал методично, экономя силы. — Организм не привык к разреженному воздуху, к постоянному напряжению ног, к темноте. Во второй раз будет легче.

— Надеюсь, второго раза не будет, — пробормотала я.

Он усмехнулся, и в неверном свете фонарей его лицо на мгновение показалось почти юным.

— Справедливо.

Мы ели молча несколько минут. Вокруг слышались тихие разговоры — гномы между собой, маги перешептывались о чем-то. Но мы с Сореном просто сидели, восстанавливая силы, наслаждаясь этими краткими минутами покоя.

— Тебе не холодно? — спросил он, когда я допила воду и закрутила флягу.

Я покачала головой, хотя на самом деле прохлада начинала пробираться сквозь кожаный нагрудник. Но признаваться в этом казалось слабостью.

Сорен не поверил. Молча снял свой плащ и накинул мне на плечи. Ткань была теплой от его тела, и я невольно уткнулась в нее глубже.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Не за что, — он вернулся к своей еде. — В подземельях главное — не дать телу остыть. Потеря тепла быстро приводит к потере концентрации. А здесь это может стоить жизни.

Практичное объяснение, лишенное всякой сентиментальности. Но все равно приятное.

Неподалеку Торгейр рассказывал что-то остальным гномам, и его голос был негромким, почти убаюкивающим — голос опытного сказителя.

— … и тогда старый Громмур сказал молодому подмастерью: «Камень — это не просто камень. Это история, застывшая во времени. Каждый слой отдельная песня. Задача гнома — услышать эту песню, прежде чем ударить киркой. Иначе камень обидится и рухнет тебе на голову».

Тихий смех. Даже в такой ситуации гномы находили время для историй, для передачи знаний следующему поколению.

— И что ответил подмастерье? — спросил один из младших.

— Ответил: «А если камень поет фальшиво?» — Торгейр выдержал паузу. — Громмур задумался, а потом сказал: «Тогда либо у тебя плохой слух, либо тебе пора печь пироги».