Онлайн книга «Светоч Йотунхейма»
|
Наконец Хаки оперся о ледяную глыбу и поднялся. Его шатало. Упираясь коленом, он вгляделся в ледяное поле за спиной у Фьёра, пытаясь отыскать красное пятно шатра на санях. Напрасно – оно скрылось вдали. Только ледяной ветер дул в разгоряченное лицо, неся снеговую крошку. Фьёр еще что-то говорил, но Хаки уже его не слышал. Шумело в ушах, нарастала дрожь, грудь пронзала боль, заглушая боль в раненой руке. Все было кончено. Рагнхильд увезли, а у него нет и не будет сил ее вернуть. Она лишь посмеется с теми, к кому уехала, над жалким полутроллем, что вообразил себя способным ее завоевать. Хаки подобрал со льда свой скрамасакс и вставил рукоятью в щель между глыбами. Проверил, крепко ли держится, прижался к кончику лезвия левой стороной груди и навалился всей тяжестью измученного, обессилевшего тела. Он почти не ощутил боли, когда взор заволокла тьма, несущая облегчение. Голова со спутанными темными волосами упала на лед. Фьёр, невозмутимо наблюдавший за этим, медленно подошел и осмотрел неподвижное тело. – Вот ведь упрямый йотун! – сказал он сам себе. – Мы, и я мой брат Харек, пытались оставить его в живых, но он и здесь все-таки сделал по-своему. Но это даже лучшая месть за мою мать, которой он так плохо отплатил за то, что дала ему жизнь. Замолчав, Фьёр стоял неподвижно, как чудное видение, в своей цветной одежде и золотых украшениях среди белого льда, и дуновения метели колыхали его темно-рыжие косы. Он смотрел на тело Хаки, но думал уже не о нем. Подменыш убрался прочь, и наедине с самим собой Фьёр честно задал вопрос: а сам-то он сумеет ли достойно жить как человек среди людей, каким родился? Что теперь должен сделать человек? Вздохнув, Фьёр перевернул тело, вгляделся в полузакрытые, погасшие глаза, оскаленные зубы, снег в темной бороде. Вынул скрамасакс из груди Хаки, обтер его и убрал назад в ножны. Потом без видимого усилия вскинул тело на плечи, как мешок, и понес назад, к усадьбе Поющий Ручей. Прядь 61 За первый день Ульв-Харек с дружиной не одолел расстояния до озера Мьёрс: люди и лошади устали за ночной переход, после которого сумели передохнуть самую малость. Среди дня пришлось сделать еще одну остановку в усадьбе, чтобы дать людям поспать, а лошадям подкормиться и отдохнуть. Однако, зная, с каким нетерпением их возвращения ждет конунг, Ульв-Харек поднял людей – и, с извинениями, Рагнхильд – еще в середине ночи, благо луна ярко освещала снеговые поля. Хальвдан в эти дни с трудом сохранял внешнее спокойствие. Первую ночь он не спал от волнеия, хотя знал, что ее Ульв-Харек потратит только на путь к Раннсфьорду. Вечером того дня, когда Ульв-Харек должен был прибыть в родительский дом, Хальвдан долго не ложился. Дозорные были отправлены на высокий пригорок, откуда открывался вид на запад, с наказом стеречь всю ночь. За полночь Хальвдан все же лег, строго велев разбудить его тот час же, как покажется Ульв-Харек, в любое время. Но пришел рассвет, Хальвдан проснулся сам, а новостей все не было. Этим утром он уже не мог оставаться спокоен и бродил по двору в ожидании… – Конунг! Они едут! Хальвдан резко повернулся: в воротах появился запыхавшийся лыжник. – Ульв-Харек! – выдохнул хирдман. – Он идет. – А… – Шатер! Шатер виден! Хальвдан выдохнул: гора свалилась с плеч. Ульв-Харек увез цветной шатер на санях в сложенном виде, а если его развернули и поставили, значит, внутри кто-то есть. И уж конечно, не Хаки к нему доставили с таким бережением и почетом! |