Книга Светоч Йотунхейма, страница 58 – Елизавета Дворецкая

В ответ раздался странный звук – не то писк, не то скрип. Вглядевшись в старушку, изумленная Рагнхильд поняла, что у той морщинки на лице ходят ходуном от смеха.

– Мне ни к чему то платье, Тюррни, – произнесла старушка. – Мне уже не выходить замуж, хотя, скажу я тебе, знаю я мужчин, перед которыми и я – молоденькая девчонка! И те мужчины еще не прочь подцепить какую-нибудь красотку и уволочь в свою пещеру! И не о сыне тебе надо тревожиться, а вот о ней! – Тоненький пальчик, похожий на мышиный, указал на замершую Рагнхильд. – Твой сын цел и невредим. Опасность угрожает этой девушке. Платье оставь себе, и пусть она носит его при всех важных гостях. Оно убережет ее от беды. Мы еще увидимся, – она приветливо кивнула Рагнхильд, – а пока прощайте.

Рагнхильд моргнула и словно проснулась. Они с матерью застыли на коленях возле порога, снаружи выл ветер, никакой старушки рядом не было. Возле Тюррни стоял пустой горшок. Рагнхильд осторожно протянула руку и коснулась порога кончиками пальцев. Нащупала она лишь немного песка – и ни капли молока.

Сигурд конунг ложился спать в смятении духа, а когда рано утром он пробудился, оказалось, что его жена уже знает, что нужно делать.

– Сейчас наш сын вне опасности, – сказала мужу Тюррни. – Его жизни ничто не угрожает. Но мне стало ведомо, что опасность грозит нашей дочери! Поэтому тебе, конунг, не следует покидать дом и отсылать куда-то значительное число людей. Мы должны особенно оберегать Рагнхильд. А за Гутхормом стоит послать умных людей. Пусть вызовут Рёгнвальда на переговоры и попробуют выяснить, чего он хочет. Может, мы сумеем договориться. Сейчас, когда Хальвдан Черный уехал, когда у него горе и полно забот по удержанию Согна, сдается мне, у нас есть надежда столковаться с Рёгнвальдом. Тот ведь далеко не так свиреп, как его дядя.

– Королева права – о Рёгнвальде говорят, что он человек учтивый, – подтвердил Стейнольв Змей, воспитатель Гутхорма. – Не станет зря проливать кровь.

Стейнольв сейчас пребывал в унынии, даже более глубоком, чем сам конунг. Он хотел сопровождать Гутхорма в его первом боевом деле, но тот решительно отказался: мол, я не маленький, ты еще предложи взять кормилицу с собой! Не помогало даже заверение, что сам Хальвдан Черный, вдвое старше Гутхорма, возит с собой своего старого воспитателя, Эльвира Умного, и охотно пользуется его советами. Теперь же Стейнольва мучили мысли, что он недостаточно обучил Гутхорма осторожности. Даже за изменившую конунгову сыну удачу воспитатель считал себя в ответе.

– Позволь, конунг, я съезжу к Рёгнвальду, – предложил Стейнольв. – Если он еще на том же месте, узнаю, чего он хочет. А если нет – постараюсь выяснить, куда он увез нашего маль… молодого конунга.

Сигурд конунг принял это предложение, и Стейнольв уехал, взяв с собой десять человек и Хаки. Тот охотно пустился в путь снова, надеясь вызволить кого-то из своих людей, если они не убиты, а попали в плен. Все в усадьбе были рады проводить Хаки в дорогу – его ночная битва всех напугала, на него косились, никто не хотел даже за столом сидеть с ним рядом.

Для Рагнхильд наступили трудные дни – тревожные и скучные. Она не могла не беспокоиться о брате, а предсказания старой дисы вынуждали ее тревожиться и о себе. О какой опасности говорила старушка на пороге? От кого она придет – от людей или троллей? Этого не знал никто, но на всякий случай Рагнхильд не выпускали из дома. Больше она не могла ходить даже на пастбище – ведь у них имелись такие враги, что могли выскочить из любого камня. Ей только и оставалось, что целый день возиться с козами и сыром, хлопотать у котлов да прясть шерсть весенней стрижки, пока не начнет ломить пальцы. Даже прогулка на пастбище к ягнятам стала невозможной роскошью.