Книга Сошествие в Аид, страница 135 – Хейзел Райли

Я кладу ладонь ему на грудь — кожа горячая, и от этого у меня перехватывает дыхание. Толкаю, пока его дивская задница не плюхается на скамью. Делаю по-его: опускаюсь на колени, беру одну руку, затем другую. Наматывать бинты я уже научилась — подтверждение тому его молчание и внимательный взгляд, без ядовитых комментариев.

Закончив, я не решаюсь поднять на него глаза. Встаю, тщательно избегая любого лишнего касания. Разумеется, Хайдес не даёт мне так просто улизнуть.

Он перехватывает моё запястье, но не разворачивает меня силой:

— Я знаю, что вам действительно нужны эти тринадцать миллионов. Но я надеюсь, что однажды самой желанной вещью для тебя будут уже не они.

***

— Клянусь, — таращит глаза Лиам. — Клянусь, профессор назвал моё эссе «блестящим и трансцендентным»!

— Хотя бы знаешь, что это значит? — спрашивает Джек, проглотив кусок салата.

Лиам улыбается — будто ждал именно этого вопроса:

— Конечно. Блестящее — это…

— Не «блестящее». «Трансцендентное», — перебивает она.

Лиам хмурится:

— А. Нет.

Мы с Перси переглядываемся, едва сдерживая смех. Брат, сидящий рядом, качает головой — раздражённо, но уголки тонких губ тянутся в улыбку.

С той ночи, с моего «сюрприза», у нас идиллия. Я уже начинаю думать, что можно и не посвящать его в будущую поездку в Грецию. Исчезну на пару дней под предлогом встречи со старыми друзьями — он и не узнает. Как ему узнать? Ну, разве что я умру, и об этом покажут по новостям. Тогда да. Но в таком случае я уже умерла — лекции читать будет некому.

Возможно, если сказать, что на кону — и как это поможет нашей семье, он передумает. В конце концов, я делаю это ради нас. Из любви. И немножко потому, что я игроманка, ладно.

— Эй, Ньют, — окликает Перси, вертя в воздухе вилкой и хихикая. На гладких щеках проступают две ямочки. — Лиззи снова на тебя пялится.

Брат дёргается и изо всех сил не смотрит в её сторону.

Лиам, наоборот, вскакивает, чтобы разглядеть лучше:

— А, точно. И сейчас смотрит. Привет! — машет рукой.

Джек, сидящая рядом, дёргает его за рукав свитера:

— Прекрати уже.

Лиам вооружается вилкой и ножом, расправляется с остатками стейка:

— Ладно-ладно, доем.

Я издаю протяжный, обречённый звук. Лиам — живое пособие по «семи видам интеллекта». Учится блестяще, но жить… не умеет. Никогда не встречала человека, которому жизнь давалась бы хуже. Это почти трогательно.

Проверяю время на телефоне. Без десяти девять — мне к Хайдесу. Встаю. Я так нервничаю, что стул скребёт о пол, и все оборачиваются.

— Уже уходишь? — приподнимает бровь Ньют. В тарелке у него ещё половина ужина.

Я треплю ему волосы, он фыркает, а потом щипает меня в ответ:

— Устала. Приму душ и немного почитаю перед сном.

— Душ? — переспрашивает Лиам. — Я тебя нюхнул в очереди на кассе — от тебя отлично пахнет. Душ не нужен.

Джек шлёпает его по затылку, он театрально стонет. Ничто не смешнее Лиама, у которого не получается жить; разве что дуэт Лиам+Джек.

Я киваю всем напоследок и уношу своё бешеное сердце из кафетерия. Единственная причина, по которой им заходят мои отговорки: каждый мой пятничный вечер — с ними. Я больше не пробираюсь на игры Лайвли. И да, они меня не зовут. Я не показываю интереса. Ньют знает, что я иногда разговариваю с Хайдесом, Гермесом и Аполлоном, но уверен: всё утихло, повода для тревоги нет.