Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 156 – Меган Баннен

Победителем вышел Горацио – взмахнул письмом и возвестил:

– Ага! Трофеи победителю! – Но его ликование угасло, когда он прочел адрес и поднял на Мёрси полные скорби глаза. – Дорогая моя… Мне так жаль.

Мёрси в ярости посмотрела на кролика, но он глядел на Харта.

– Блин, нет… Только не он! – Кролик поднялся на цыпочки, чтобы получше рассмотреть тело на столе. – Нет-нет-нет! Сраный ты мудак! – Он вытащил из кармана красный платок и зарыдал в него.

– Можешь доставить, если хочешь. – Горацио протянул ему письмо: перья взъерошены, галстук набок.

Кролик громко высморкался в платок и покачал головой.

– Давай сам.

– Ты знал Харта? – спросила Мёрси.

– Дай-ка взгляну на тебя. – Кролик подошел и долго, пристально оглядывал ее. – Знаешь, что? Зуб даю, ты точно того стоила.

Он отнял у Горацио письмо и отдал его Мёрси.

– Тебе почта, подруга.

Мёрси взяла конверт из его лапы. Один уголок был в крови Харта, но адрес хорошо читался.

Кому: Мёрси Бердсолл

Погребальное бюро «Бердсолл и сын»,

Главная улица, 26,

Итернити, Бушонг

Столько времени прошло, но друг все-таки написал ей в ответ.

– Что ж, мне не помешало бы выпить, – сказал Горацио.

– Мне бы тоже. Я угощаю первым, – предложил кролик, и они оба ушли.

Мёрси бросила взгляд на окоченевшее тело Харта, а потом непослушными пальцами надорвала конверт и прочитала его последнее письмо.

Дорогой друг

Дорогая

Мёрси,

Меня зовут Харт Ральстон.

Я мог бы сказать, что я высокий, со светлыми волосами и серыми глазами. Мог бы сказать, что мой любимый цвет – желтый, потому что ты любишь желтый. Мог бы сказать, что полубог и танрийский маршал и, как написал в последнем письме, мудак. Мог бы даже попробовать сказать, что я твой «друг», но разве можно в здравом уме претендовать на это звание? Друг не врет и не скрывает правду, как я.

Вот так издалека я пытаюсь извиниться. Не «прости, но». Прости. Точка. Я боялся, что ты не почувствуешь ко мне того, что я начал испытывать к те чувствовал к тебе с тех пор, как зашел в «Бердсолл и сын» и увидел женщину, ставшую воплощением цвета, света и радости в мире, который казался мне бесцветным, мрачным и паршивым. Но это не оправдание. Нет никаких оправданий тому, что я скрывал от тебя правду. Я слабак. Больше и нечего сказать.

Я плохой человек, и ты это прекрасно знаешь, но, покрайней мере, я могу твердо сказать, что стал лучше, познакомившись с тобой. Письма к тебе позволили мне стать лучшей версией себя – тем единственным способом, который мне доступен, ведь я, видимо, просто не умею говорить нужные слова в правильное время. А время с тобой – с настоящей тобой – боги, что тут скажешь? Какими словами точно описать бесценные моменты, которые ты подарила мне? Из-за тебя мне захотелось жить полной жизнью, а не просто проводить время, тревожась из-за собственной смертности (или ее отсутствия). Может, это не совсем хорошо, но это скорее благословение, чем проклятье, так что спасибо тебе, Мёрси, ты вдохновила меня стать лучше, чем я есть. Ты всегда была для меня Светсолл, что бы там ни молол по этому поводу мой тупой язык.

Ты как-то сказала, что у меня вместо сердца рапира, а в аппендиксе – угнетающий роман, но правда в том, что если бы кто-нибудь потрудился познакомиться со мной – ершистым и хрупким – поближе, они поняли бы, что мое сердце и душа всецело принадлежат Мёрси Бердсолл, лучшему человеку, которого мне выпала честь узнать.