Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 48 – Меган Баннен

После ужина Харт с Альмой остались на веранде в сгустившейся тишине, а Диана убиралась в кухне, подпевая песням из граммофона. В воздухе повисла старая ссора, густая, вьющаяся, как Мгла вокруг Танрии.

– Когда мы начали работать вместе, ты был пацаном, и я всегда думала, что ты перерастешь это, примиришься, да что угодно. Но тебе за тридцать, а стало только хуже, если хочешь знать.

– Давай не будем.

– Мы дружим больше десяти лет. Когда мы это обсудим?

– Никогда.

– О чем я и говорю. Для тебя Билл будто только вчера умер. Это ненормально. Тебе надо разобраться с этим грузом.

– Билл – не груз.

– Ты ведешь себя, как будто он был тебе отцом, которого ты никогда не знал…

– Он и был.

– …и я понимаю, что он сделал для тебя много добра, но ты ни разу не притормозил и не задумался, что он был еще и лицемерным мудаком.

– Ты серьезно? Столько лет меня знаешь, и все эти годы вот так о нем думала?

– Да. Вот что я думаю про лицемера, которому нравилось указывать другим, особенно тебе, как надо мыслить, действовать, жить, хотя он сам бросил в Хонеке жену с ребенком.

Она будто взяла кувалду и разнесла все, что, как ему казалось, он знал про Билла Кларка, а попутно – и их дружбу. Годы доверия испарились в один миг. Он полагал, что за свою долю может уже и извиниться, но, как всегда, не нашел храбрости вернуться к этой теме.

В неуютной тишине он предался мыслям о подруге по переписке и о тех бесплодных надеждах, которые он начал питать безо всякой причины. Но она как будто понимала его, а он – ее, и из-за нее ему захотелось…

Пожить немножко.

За этим он сюда и приехал, так ведь?

– Спасибо за ужин, – сказал он Альме, прерывая задумчивое молчание, в которое они оба погрузились.

– Еще бы. Тебе не помешало бы иногда выбираться в люди. Ты слишком много работаешь в последнее время.

– Что мне еще остается?

Она покачала головой.

– Одинокий придурок.

Харт рассмеялся от сочетания очаровательной прямоты Альмы и сахарного возбуждения от газировки.

– Ты можешь выбирать, знаешь ли. Не обязательно жить именно так.

– Я знаю, – ответил он, хотя ему вовсе так не казалось. Казалось, что просто так карты легли.

– Может, другую собаку заведешь?

– Не хочу я другую собаку.

– Может, подружишься с кем-нибудь, кроме меня? Сходи на свидание. Поиграй в настолку.

Харт чувствовал на себе ее взгляд, но не отводил глаз от темнеющего горизонта.

– Интересно, сколько тебе? Тридцать пять? Почти тридцать шесть, да?

– Ага.

– Ну и когда ты вырастешь из девятнадцати?

На этот раз он все-таки встретил ее твердый взгляд. В его девятнадцать умер Билл, и она знала об этом. Темная правда висела над ними призраком, но Альма не пошла дальше.

– Ну хоть собаку другую заведи, – сказала она. – Щеночка. Щенята хорошенькие. С тех пор, как Грэйси не стало, ты сам не свой.

Харт вспомнил свою собаку такой, какой она была в тот день, когда забрела в его лагерь, принюхиваясь к шипящему на костре кролику, – голодная шавка, долговязый вчерашний щенок, ребра торчат под рыжей шкурой с черными полосами. Альма попыталась прогнать ее, но Харт позвал и протянул руку для обнюхивания. Грэйси приковыляла к нему на длинных тощих лапах и лизнула костяшки пальцев, а потом прижалась мордой к груди Харта и воззрилась на него с неподдельной любовью. Чувство немедленно стало взаимным.