Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 49 – Меган Баннен

Грэйси вытащила его после смерти Билла, стала светом, который вывел его из тьмы и горя. Одиннадцать лет она везде ходила за ним тенью, и в ее полных обожания глазах он видел лучшую версию себя – пока она не исхудала от старости, а Харту все чаще приходилось носить ее на руках. Три дня она боролась за каждый вдох, засыпая и просыпаясь, а потом тело в последний раз содрогнулось и унесло его сердце с собой.

– О чем думаешь? – спросила Альма, к которой он сидел боком.

Харта подмывало рассказать ей о своем чудовищном одиночестве и о подруге, которую он случайно нашел, но все это казалось слишком хрупким, чтобы делиться, будто буквы разлетелись на куски у него в руках и исчезли бы навсегда, признайся он в их существовании.

Вышла Диана, и все трое посидели на веранде, смеясь над старыми случаями из жизни, и кухонное окно бросало квадрат света на ноги Харта. Около полуночи он подумал, что придется возвращаться в пустой гостиничный номер, и его охватило сокрушительное изнеможение. Не в силах сопротивляться гостеприимству Дианы, он обнаружил, что свернулся на слишком короткой кровати в гостевой комнате, а сверху его накрывало не меньше чем полсотни пестрых домашних покрывал. В полусне он почуял, как Альма и Диана мнутся в дверях, как пара мамочек, наблюдающих за спящим ребенком.

– Я за него переживаю, – донесся шепот Дианы из темноты.

– Я тоже, дорогая, – ответила Альма, нежно поглаживая ее по спине. – Я тоже.

– Признавайся! Купил еду навынос, чтобы впечатлить этого парня? – спросила Мёрси, встретившись у кухонной мойки с Зедди, который тоже принес тарелку.

– Нет!

– Ты сам приготовил сегодняшний ужин? Весь?

– Ну, просто сделал по инструкции. Все просто. – Он кивнул на библиотечную кулинарную книгу, открытую на рецепте куриной пиккаты. Страницы были забрызганы лимонным соком и оливковым маслом, но результат получился феноменальный.

– Ты меня поражаешь!

– Спасибо. – Зедди расцвел.

Папа, как обычно по вечерам, отключился после сытного ужина, и сотрясающий стены всхрап ворвался в кухню из гостиной, где стояло папино раскладное кресло.

– Лучшая похвала, – сказала Мёрси, кивнув на дверь. – Удивишь нас десертом?

– Не-а. Мы с Пэном бросаем вас ради мороженого.

– Лучше спасай его поскорее от папиного храпа, пока его слух не пострадал.

Но Пэн не дал Зедди шанса озаботиться этим: появился на кухне со стопкой грязных тарелок в руках.

– Помочь с посудой?

– Не хочешь тусить с дедом, который уснул в луже вкуснейшего лимонного соуса? – спросил Зедди, освобождая Пэна от ноши.

– Он, кажется, не оценил мою компанию, зато пес оценил. Мы с Леонардом теперь лучшие друзья.

Мёрси обернулась к брату и одними губами произнесла: «А он хорош!» А вслух сказала:

– Зедди, убирай со стола, а я все помою, и можете быть свободны.

Зедди одними губами произнес: «Лучшая сестра в мире!» и ушел в гостиную.

Пэн порылся в ящиках и нашел чистое полотенце, чтобы вытирать тарелки. Этот тип нравился Мёрси все сильнее.

– Итак, Мёрси, – нараспев произнес он.

– Итак, Пэн, – в тон ответила она.

– Надо думать, вы с маршалом Ральстоном не в лучших отношениях?

Мёрси прижала к груди мыльную руку.

– С чего ж ты взял?

– Как все началось?

– Да ничего не начиналось. Эта бесконечная петля предрешенной обоюдной неприязни была, есть и будет. – Она опустила руки в мыльную воду, чтобы помыть тарелку, размышляя о таком странном соседстве приятного умного Пэнроуза Дакерса с угрюмым ворчуном Хартом Ральстоном, у которого Пэну приходилось учиться. – Жаль тебя. Я его и пять минут не способна вынести, а тебе приходится быть с ним целыми днями. Как ты терпишь?