Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 80 – Меган Баннен

– Слишком уж ты веселишься, жестокая ты женщина, – безнадежно сказал он Альме.

– Отпуск для того и нужен. Целая неделя веселья, ну?

Он поднялся со стула и буркнул:

– Класс. Спасибо.

– Поверь, мне совсем не трудно.

Харт вышел из кабинета Альмы и бесцельно побрел по базе, пока не дошел до своей баржи на парковке. Может, отпуск – не такая уж плохая идея. Может, убраться подальше из знакомых мест, от Танрии, из Итернити, от Мёрси, и проехаться вдоль побережья – отличный способ проветрить голову.

Он заправился в Херингтоне, набрал книг в библиотеке и отправился на запад, пока не добрался до Великого Западного моря, а потом еще час ехал по побережью, пока не выехал на водостраду 95, направляясь к Внутренним островам. Машин не было, вокруг расстилалось Великое Западное море. Он открыл окно, уложил локоть на дверцу, океанские брызги освежали лицо. Еще бы они уняли пожар внутри, то гибельное чувство, которому он не знал названия. Разочарование? Сожаление? Чем бы оно ни было, оно ехало с ним, как незваный гость на пассажирском сиденье.

К вечеру он доехал до острова Лехант. Пляжи здесь скалистые, так что из всех Внутренних островов этот был наименее популярным среди туристов, поэтому Харт и выбрал его в качестве пункта назначения своего вынужденного отпуска. Большая часть острова считалась заповедником водоплавающих птиц, а значит, по крайней мере здесь ему не пришлось бы особо общаться с людьми. Можно было остаться наедине со своими страданиями в палатке, которую он разбил подальше от воды.

Когда солнце зашло, он дошел до берега и стал наблюдать, как катятся волны с ритмичным шелестом, будто сердцебиение Матери Горестей. Бесконечность сизой воды напомнила ему о письме подруги – о том, как она смотрела в ночное небо и чувствовала себя частью чего-то большего.

«Это письмо не подруга написала», – напомнил он сам себе со свежим приливом этого непонятного чувства, от которого он не мог избавиться.

Тем вечером Мёрси зашла к отцу и коснулась материнского ключа пальцами, смоченными в соленой воде. Харт не собирался повторять за ней, но, глядя, как набегают и откатываются волны, и, словно дрейфуя в собственной шкуре, он окунул пальцы в соленую воду и коснулся материнского ключа над саднящим сердцем.

Несколько следующих дней он призраком бродил по острову, слонялся по пляжу, и ветер обдувал его, ерошил волосы, хлопал рубашкой по телу. Ему хотелось почувствовать что-нибудь, кроме отчаяния, которое опутало его и не собиралось отпускать. Пробовал читать, но на книги не хватало ни внимания, ни желания, и чем больше времени он проводил наедине с собой без работы, которая якорила бы его мысли, тем больше всплывало суматошных мыслей из самых темных уголков сознания. Он приехал сюда, чтобы спастись от Мёрси, но неделя шла, он прилагал все усилия к тому, чтобы выбросить ее из головы, и в итоге расковырял воспоминания о Билле и раскаяние, которое прилагалось к ним. Он пытался ухватиться за счастливые воспоминания о времени, проведенном с наставником, но ночь подкрадывалась все ближе, и во тьме его грызла смерть Билла.

К мудродню ему не терпелось попасть… домой? Но дома у него не было. Он подумал про Мглу, которая клубилась у Западной базы, и сказал себе: «Ты же просто поселился в этой жопе мира. Печально». Но он все равно собрал вещи, готовясь с самого утра возвращаться на Бушонг, когда снаружи палатки раздалось покашливание, и какой-то нимкилим сообщил: