Книга Кофейные чары Герцогини, страница 82 – Кэлли Рин

Как-то раз они вдвоём стояли на главной стене Солиндейла, глядя на центральную площадь, где рабочие устанавливали новый памятник. Это была не статуя герцога в гордой позе или герцогини с символом власти. Это была бронзовая, отлитая из переплавленных вражеских мечей скульптура простого ополченца, который, опустив щит и меч, обнимал свою жену и ребёнка, прижимавшего к груди игрушечного деревянного коня. Памятник тихой, личной победе. Памятник всем, кто сражался не за славу, а за право вернуться домой.

— Мы сделали это, — тихо, почти шёпотом сказала Элинор, опираясь лбом на плечо Каэлана. В её глазах стояли слёзы — не горькие, а светлые.

— Нет, — поправил он её так же тихо, крепче обнимая за талию и чувствуunder рукой знакомую, дорогую форму её тела. — Мы сделали это. Все мы. Каждый крестьянин, взявший в руки вилы. Каждая мать, отпустившая сына на стену. Каждый ребёнок, молча переносивший лишения. Мы лишь… направляли их волю.

Внизу, на площади, резвился их сын. Орлан, уже подросший, крепкий мальчуган с тёмными волосами отца и ясными, добрыми глазами матери. За ним с неизменной бдительностью, но и с мягкой улыбкой наблюдала Лира, её военная выправка теперь гармонично сочеталась с ролью няньки. Рядом, что-то живо рассказывая и жестикулируя, стоял Жан — он полностью оправился от ран и теперь занимал почётную должность «советника по внешней торговле и особым поручениям», используя свои старые связи и знания уже на благо герцогства. Звонкий, беззаботный смех Орлана был для Каэлана и Элинор самой прекрасной музыкой, симфонией мирной жизни, ради которой они сражались.

Именно в этот момент к ним подошёл Алрик. Он выглядел невероятно старым, будто вся его накопленная веками мудрость и отданные силы наконец-то проявились во плоти. Но в его глазах светилось не истощение, а глубочайшее, безмятежное умиротворение.

— Моя работа здесь завершена, — произнёс он без предисловий, его голос был тихим, как шелест старых страниц. — Сердце Лорайна исцелено и сияет ярче, чем когда-либо. Его Правители нашли свою силу и свой путь, идут по нему рука об руку. Мне пора… отдохнуть. Посмотреть другие земли. Или просто молча сидеть у огня и вспоминать.

Элинор с грустью посмотрела на своего наставника, друга и спасителя. Она знала, что этот день неизбежен.

— Мы никогда не забудем вас, учитель, — голос её дрогнул. — Без вас… нас бы здесь не было.

— И не надо забывать, — его морщинистое лицо расплылось в тёплой, отеческой улыбке. — Но не живите прошлым. Просто живите. Долго. Счастливо. Мудро. И… передайте мои знания ему, — он кивнул тростью на бегающего внизу Орлана. — В нём дремлет не только ваш дар, дитя моё. В нём дремлет будущее. Будите его осторожно.

Он развернулся и, не прощаясь больше, зашагал прочь по галерее, его худая фигура постепенно растворялась в солнечных бликах. Он ушёл так же, как и жил — тихо, скромно, оставив после себя не горечь утраты, а светлую, щемящую печаль и чувство неоплатного долга.

Прошло пять лет.

Солиндейл был не узнать. Город отстроился, став ещё краше и величественнее. Он превратился в крупный торговый и культурный центр, куда стекались купцы и мастера со всех земель Союза Равных.

«Медная Чашка» Элинор процветала. Она стала не просто кофейней, а своего рода дипломатическим клубом, где за чашкой изысканного кофе заключались выгодные сделки и велись неформальные переговоры. Сама герцогиня иногда наведывалась туда, чтобы лично сварить напиток для особо почётных гостей.