Книга Эринии и Эвмениды, страница 115 – Риган Хэйс

Я поднимаю голову и вижу сквозь речную муть полынью´. Легкие начинает разрывать, сердце — оглушительно бить набатом за ребрами. Все, что у меня есть, — это несколько секунд, чтобы совершить побег от смерти.

И маленький талисман в кармане, призванный вырвать меня из ее когтей.

Но как только я устремляюсь вверх, рука Даньел тянется ко мне, скользит вдоль запястья. Мольба. Она всегда плавала неважно, в отличие от Мэй. Я медленно поворачиваю голову и гляжу на лицо, нет, маску предсмертного ужаса. Всего на мгновение, скованная холодом, я забываю, что есть и та, кто нуждается в защите не меньше меня самой.

Теперь я знаю, что должна.

Возлагая надежду на крохи оставшегося кислорода, я обхватываю Дэнни за красное запястье и, как могу, тащу за собой наверх. Она совсем одеревенела, то ли от ледяной воды, то ли от страха, и не может пошевелиться, из-за чего виснет на мне мертвым грузом. Огромным усилием воли я не даю реке погрести нас навечно и устремляюсь к светящейся полынье.

Киллиан думает, я струшу и брошу Дэнни. Что останусь той эринией, которую он знал или думал, что знал.

Но я обретаю себя новую и становлюсь эвменидой ^[50]. Вместо удобной жестокости я выбираю благосклонность.

Я выныриваю и жадно вдыхаю. Пью воздух, никак не способная им насытиться. Подталкиваю из последних сил Даньел, и та выныривает рядом со мной.

Кое‑как мы хватаемся за кромку полыньи, но лед хрупок и местами крошится. Зная, что я легче Дэнни, первой взбираюсь на твердую поверхность, после чего протягиваю руки ей. С трудом, но мне удается вытянуть ее из воды. Ползком мы, едва живые, достигаем берега.

Киллиан исчез. Мы вновь одни, но теперь нам никто не угрожает. Опомнившись, я трясущейся рукой одергиваю подкладку пиджака и нащупываю карту — она на месте. Я размахиваю ею по воздуху, чтобы скорее просушить и сохранить целостность талисмана. Слегка потекшая краска застывает на карте небрежными разводами, но лик Жрицы-спасительницы все еще угадывается. Зато следы крови остались нетронутыми, пропитав карту навечно. Я целую Жрицу в ее надменное лицо и прячу в карман, жалея, что она снова вымокнет.

Дэнни надсадно кашляет, отплевывая речную воду. Несколько минут она отходит от шока, восстанавливает силы, а потом ей срывает крышу.

Она набрасывается на меня, как дикая кошка, визжит, рычит, брызжет слюной и хватает за грудки. Мы обе валимся в снег. Ее красные когти рвут мою блузку под пиджаком, впиваются в кожу, но я не хочу сопротивляться. Слишком устала.

— Ты-ы, чертова дрянь! — вопит она. — Ты чуть не убила меня! Чуть не убила нас обеих, чертова гадина… Что за чертовщина тут творилась? Киллиан… — задыхаясь, рычит она. — Он сказал мне что‑то, и я… И ноги сами понесли меня к реке против воли. Что он такое?..

— Это сложно объяснить, — устало отвечаю я. — Но он точно не человек, как можно догадаться. Он демон. Ему подвластно пространство, доступны все наши мысли. От него невозможно спрятаться, если ты — его цель.

Ее будто отбрасывает от меня, как ошпаренную.

— Как это вообще возможно? Такого не бывает. Это всё сказки для детей!

— Оказалось, не сказки, Дэнни. Да и мы уже давно не дети.

Заплаканные глаза ее наливаются кровью пуще прежнего. Красные коготки вновь вцепляются в ворот моей блузки и притягивают близко-близко, так, что я различаю дыхание Даньел.