Книга Где распускается алоцвет, страница 154 – Софья Ролдугина

А ещё наверняка были в копоти.

– Что здесь… – начал было Дрёма, а потом оглянулся по сторонам, коснулся посохом искры, тлеющей на траве, глянул в небо – и побледнел. – Вот леший… Это моя вина, если бы я раньше…

Он шагнул к ней, но потом остановился – и глянул через плечо. Даже сказал что-то, кажется. И баб Яся, точно опомнившись, съехала-скатилась с крутого волчьего бока, и Велька мотнул головой, точно морок стряхивая… А потом они обняли Альку, крепко-крепко, причитая и ворча, и стояли так долго-долго.

И лишь затем пошли вниз.

Дом, как ни странно, устоял. Дрёма сумел что-то сделать, и кости, которые пёрли из-под земли, и впрямь превратились в цветы, в бледные, точно вылепленные из воска подснежники. Но крови при этом, как обмолвился Мормагон, потерял немало… Об этом, впрочем, можно было догадаться и просто взглянув на Дрёму повнимательнее: он и шёл-то пошатываясь, а уж бледен был как покойник.

Электричества не было. Баб Яся вскипятила чай на печи, заварила свой самый-самый колдовской сбор; Велька напёк блинчиков, таких ароматных, что даже Мормагон куснул один. Первый стакан чая Алька влила в себя силком, потом что-то съела, почти не чувствуя вкуса… и ощутила, как её отпускает.

И рассказала наконец всё-всё.

И про то, как встретила Айти; и как ревновала его по-глупому к Сенцовой; и как сбежала в столицу – от одних проблем, чтоб влипнуть в другие; и как заключила сделку; и про клубнику; и про дурацкие шутки, и про Светлореченский краеведческий музей, и про ведьму Владу Драганову, не добрую и не злую…

И про то, что случилось на холме, рассказала тоже.

В конце стало очень-очень тихо, и никто ничего не говорил. Даже Сияна не зубоскалила и смотрела в сторону.

– Как вы думаете, он… он вернётся? – спросила Алька.

– Ох, Алёночек, – пробормотала баб Яся, отвернувшись.

А Дрёма хмыкнул и сказал:

– Ну, вероятно, да – иначе с чего меня преследует ощущение, что мне ничего не светит?

Он был, конечно, придурок и позёр, но от сердца у Альки отлегло.

Назавтра встал утром только Дрёма – ему надо было отчитаться высокому руководству о проведённой операции и дать отбой колдунам, дежурящим у мешка с проклятым золотом в столице. Но это он один оказался такой неутомимый, хотя и бледный впрозелень, а все остальные стали выползать на кухню ближе к обеду, даже Велька.

Алька надеялась, что ночью ей приснится Айти, но, к сожалению, не приснилось ничего.

– А Костяной-то этот, кажись, ещё жутче оказался, чем про него рассказывали, – вздохнула баб Яся, принимая у Тихона из рук чашку с кофе. – Да не надо выходить, милок, в окно вон покури, ветер унесёт… Выше крыши, вот ведь громадина! А по снимкам так и не скажешь.

– Он раньше действительно был меньше – и намного слабее, – подтвердил Дрёма. И поморщился. – Мой просчёт, стоило это предусмотреть… Мы уже знали, что Костяному покровительствует старуха-зима, одна из Старых Хозяев. Но прежде такое покровительство не распространялось, гм, на посмертие, поэтому мы не ожидали, что она фактически явится на помощь сама… Полагаю, что дело в партнёре-симбионте Костяного, в Невзоре Свистунове: он-то вполне себе жив, и раз сила Костяного перешла к нему – то и благосклонность старухи-зимы тоже. Но не в полной мере.

– На наше счастье, – вздохнула баб Яся. И глянула на Дрёму искоса. – Слушай, милок, а ты не против, если я у себя в блоге это всё сражение и опишу?