Книга Где распускается алоцвет, страница 155 – Софья Ролдугина

Дрёма, который как раз накладывал себе на тарелку ещё одну порцию котлет, кивнул:

– Без проблем, только моих сотрудников по именам называть нельзя и их особые, гм, таланты указывать тоже нельзя. Особенно это касается Мора, его кое-кто до сих пор ищет.

Одеяльный кокон в углу под подоконником сердито зашипел, подтверждая это.

– Ну, можно как-то общо, – задумалась баб Яся.

– Ага, киньте мне тогда ссылку, я сделаю репост, – пообещал Дрёма. – И да, мы сейчас уедем, но к вам скоро прибудут наши специалисты, зачистят территорию от остатков скверны, проведут опросы и всё такое. Уже завтра днём, скорее всего. Алика, подпишешь тогда протокол?

Она рассеянно кивнула.

Сегодня, когда память чуть поблёкла, уже не было так невыносимо грустно вспоминать об Айти. Скорее… пусто, что ли?

В следующие дни Алька много спала. На улицу почти не выбиралась, даже на то место, где был развоплощён Костяной, идти отказалась, и специалисты из сыска опросили её дома. Там же она и подписала протокол… К концу недели начала, правда, понемногу выходить. То Велька утащил её с собой забирать письмо с почты, то тёть Тина позвала чайку попить…

Листья с осин постепенно опадали, обнажая чёрные ветки – будто угасало пламя, оставляя сажу и угольки.

А во вторник Дрёма неожиданно вернулся, и снова не один, а в большой компании. Мормагон не приехал; вместо него на отдельном автомобиле – крутом и блестящем – припёрся сутулый мужчина в очках, а с ним секретарша и телохранитель. В мужчине Алька смутно опознала какую-то крупную шишку из министерства, едва ли не замминистра юстиции, который и курировал сыск.

Дрёма был одет с иголочки, даже более чем. Под привычным уже серым пальто обнаружился серый мундир сыска, украшенный планкой с орденами, и отутюженные серые брюки, заправленные в высокие сапоги. Волнистые волосы были тщательно зачёсаны назад, с гелем, чтоб наверняка.

Выглядело это настолько торжественно, что даже смущало.

В дом они проходить не стали, остались во дворе, среди оживающих васильков и отцветающих уже подснежников. Баб Яся, которая что-то знала, подтолкнула Альку в спину:

– Выйди давай… и волосы покрасивше распусти, вот, вот!

Совершенно уже ничего не понимая, Алька сбежала по подновлённым ступеням, подошла к Дрёме и собралась поздороваться уже, когда он вдруг брякнулся на одно колено и поднял на неё вдохновенный взгляд.

Ей подурнело.

– Алика, – произнёс тем временем Дрёма проникновенно. – Мы с тобой знакомы совсем недолго, если не считать краткой встречи восемь лет назад. Судьбоносной встречи! Но этой осенью ты ворвалась в мою жизнь как яркая комета и изменила всё. Я сражён в самое сердце…

– …кочергой, – шёпотом вставила Сияна.

– …и полностью околдован, – невозмутимо продолжил Дрёма. В глазах у него искорки плясали, а уголки рта дёргались. – Говорят, что нельзя мечтать о недостижимом, что это разрушает… Но я никак не могу перестать думать о тебе. И поэтому прошу сейчас смиренно… Увольняйся из редакции, переходи работать ко мне консультирующей ведьмой! – закончил он и уставился на неё, задрав брови домиком.

Алька опешила:

– Чего?

– У нас свободный график, гибкое посещение, – коварно продолжил Дрёма. – Лучший кофе в столице, я не преувеличиваю. Обеды предоставляет соседний ресторан «Упыриный угол», мы их шесть лет назад от злыдни спасли. А ещё даже консультирующим специалистам полагается бесплатное медицинское обслуживание в Государственной больнице номер один. Это на Мишукова, шесть, – уточнил он. – Надеюсь, оно тебе, впрочем, не понадобится… А, и услуги стоматолога включены! – добавил он поспешно. А потом протянул ей плоскую коробочку. – Тут удостоверение на твоё имя. Прошу, соглашайся. Я не вынесу отказа.