Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 129 – Хейзел Райли

— На этом всё. Игры закончились, Арес.

Голос мужской, незнакомый. И в то же время… в нём есть что-то знакомое.

Я оборачиваюсь к залу, утонувшему во тьме. Ни звука. Значит, вошедший не двигается. Фигура тонет в темноте.

— Кто там ещё? — шипит Афина, прищурившись.

— Паршивое яблоко, — неожиданно отвечает Зевс. Он не всматривается в темноту — как и остальные Лайвли. Они все знают, кто пришёл. И мне это очень не нравится.

Щёлкает выключатель. Возле входа, у двери, вспыхивает маленький свет. В проёме стоит парень — чуть старше меня на вид, с тёмно-каштановыми волосами. Резкие черты, очень тонкие губы — и такие большие, гипнотические глаза, что я вижу их даже отсюда. На нём чёрный, элегантный костюм с молниями, нашитыми в случайных местах. Высокий и худой, ноги как у модели, худые пальцы.

Он скрещивает руки на груди и плечом опирается о косяк:

— Игры окончены, — повторяет.

— Нет, — возражает Арес.

Его «нет» растворяется: Зевс вскакивает, уставившись на незваного гостя, будто собирается кинуться на него. И тогда незнакомец вытаскивает из внутреннего кармана пистолет. Направляет на Зевса и снимает с предохранителя:

— Сделаешь ещё шаг — я спущу курок, Зевс.

Лиам визжит так пронзительно, что даже гость теряется на секунду. Я хватаю Лиама за руку и шепчу что-то успокаивающее, хотя сердце лупит в груди, и мне тоже страшно. В этом парне есть что-то, что подсказывает: он не хочет никого ранить. Но так близко к себе пистолет я ещё не видела.

Зевс поднимает ладони, ясно и открыто, и отступает, снова опускаясь на место.

— Кто ты? — нахожу в себе голос.

Парень чуть поворачивает голову — ровно настолько, чтобы дать понять: он смотрит на меня.

— Я? Тот, кто оставлял тебе записки. И кто по ошибке чуть не придушил тебя в планетарии, — говорит как ни в чём не бывало. — Прости, между прочим.

— Ни черта я тебя не прощаю, без всяких «между прочим», — влезает Хайдес. — Что тебе от неё надо?

Теперь, когда он признался, мой мозг выходит из ступора. Я безошибочно узнаю голос: особый, мелодичный, аристократический — и всё же юношеский.

После всего этого времени передо мной — тот, кто шифровал записки. Кто предупреждал о Перси, то есть об Аресе. Но зачем? И главное — почему он хочет остановить его игры?

— Это всё равно не ответ, — добавляю. — Кто ты?

Он опускает пистолет, но держит наготове — на случай, если кто-то рискнёт приблизиться.

— Меня зовут Дориан.

Я каменею. Дориан. Самое обычное имя. И по-прежнему ничего не ясно. Зато у меня за спиной Зевс усмехается, зло и тихо:

— Сын… твою… — бормочет.

— Зачем ты прерываешь игры? — давлю я. Я ему благодарна — но не понимаю ничего.

— Ты и не можешь их прервать, — вновь обретает голос Аполлон, хотя и отступил, видимо, из-за оружия. — У них же те же самые «семейные» правила: остановить игры может только член семьи.

— О, я не уточнил, — Дориан смеётся. — Я тоже член семьи. Арес — мой брат. Дома меня зовут «Дионис», в курсе?

У меня челюсть готова удариться о пол. Я отпускаю руку Лиама — он уже не боится, а также потрясён, как и я — и смотрю на Ареса и остальных. Лица не разбираемые. Из оставшихся Лайвли только Афродита и Гермес явно выдают удивление.

— Как мы и говорили, — продолжает Зевс, — он паршивое яблоко семьи. Мы его годами не видели. Украл у мамы с папой миллионы и сбежал.