Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 77 – Хейзел Райли

— Игра меняется для каждого, — говорит Афина.

Ей, как и братьям, неприятно об этом говорить. Но она соглашается охотнее, чем Хайдес, Гермес или Аполлон. Почему? Стальные нервы? Или её испытание было мягче?

— Откуда знаешь? Братья говорили, вы этим не делились.

Афина сглатывает. Ветер выедает сигарету, комок золы падает к тапочке Геры.

— Мы и не делились. Я поняла, когда несколько часов назад вошёл Ньют.

Любопытство так и скребёт, превращаясь в тревогу:

— И?

— В детстве я не видела Минотавра, — шепчет. — Той маскированной фигуры не было.

Этого даже Арес не знал — по крайней мере, по его лицу. Остальные, судя по виду, знали.

— Но это же абсурд. «Лабиринт Минотавра» — и без Минотавра?

— Братья всегда намекали на голоса и людей… — Она вздыхает, вспоминает про сигарету и делает долгую затяжку. — А я была там совсем одна, я в этом уверена. Значит, игра у каждого своя. И если Кронос согласится войти и играть с тобой, это сюрприз будет и для него.

Это безумие. Но и первая за долгое время реальная надежда. Сейчас не момент шлифовать план — все это понимают. Зевс поднимается, дружески хлопает меня по спине:

— Обсудим. А теперь будь рядом с братом.

Арес морщится, и, прежде чем успевает отпустить шуточку, Зевс отталкивает его. Эхо его возмущённого «эй!» висит пару секунд и тонет в грозе.

Афина молча присваивает пачку Зевса и исчезает в своей комнате — лёгкая, бесшумная. Посейдон и Гера задерживаются последними, смотрят на меня с тревогой.

— Я в порядке, — торопливо говорю. — Идите.

В отличие от Ареса, Гера — не полная противоположность Лиззи. В ней ещё угадывается прежнее «я», и меня это успокаивает. Она улыбается почти так же, как в мой первый день в Йеле, когда нашла меня потерявшейся и довела до аудитории. Я тогда только встретила Хайдеса — он оставил меня стоять с его надкусанным яблоком на ладони.

Посейдон подмигивает и уходит следом.

Опять одна. Промокшая до нитки по вине Ареса — и с новым ощущением под кожей. План может сработать. Если я правда хороша в играх. И если Кронос не станет жульничать. Почти уверена, как и Афина: он не упустит шанс сыграть со мной. Но одно дело — бокс с Хайдесом. Другое — запереться в лабиринте с Кроносом Лайвли. В лабиринте, который, похоже, перестраивается под тех, кто внутри.

Рука сама тянется к яблоку на шнурке у горла. Рефлекс. И вспоминаются слова Хайдеса. Я снимаю кулон, рассматриваю, будто могу вытащить из него тайну. Может, он меня разыграл — и это просто камень в форме яблока.

Кручу на свет. Думаю. И когда молния вспыхивает над террасой, меня осеняет.

Я бегу в комнату, ищу телефон. Включаю фонарик. Переворачиваю и кладу яблоко прямо на луч.

Сначала — ничего. Я меняю угол, ещё чуть-чуть — и вижу: на белом потолке проступают буквы.

Я улыбаюсь. Я прекрасно понимаю отсылку — к мифу о яблоке раздора, с которого началась Троянская война.

«Прекраснейшей».

Глава 15. ПОЛНОЛУНИЕ

Артемида была богиней охоты, а позже стала одной из ипостасей луны. Она олицетворяет растущую луну; Селена — полную, а Геката — убывающую.

Дни тянутся медленно, вязко, утомительно. Секунды липнут ко мне, как платье не по размеру. Минуты колышутся, будто сухие листья на ветру, никак не касаясь земли. Часы крутятся впустую.

Каждый миг я провожу у кровати Ньюта. Отхожу только ночью, чтобы поспать. И не всегда сижу одна — и это хорошо. Плохо лишь то, что иногда компанию составляют те, кого видеть меньше всего хочется.