Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 90 – Хейзел Райли

«Мать-Земля, Отец-Небо, услышьте свою дочь и помогите ей! Сын, что сверг вас, стал самым безумным из Титанов, самой развращённой и чудовищной тварью. Он проглотил пятерых ваших внуков, но в моём чреве растёт ещё один. Помогите мне спасти его — и я сделаю так, что он всегда будет вам верен».

Арес

На последнем году школы я встречался с девчонкой с длинными белокурыми волосами и задом, круглым как шар.

Голос у неё был самый гнусавый из всех, что я слышал в жизни, и до сих пор я не встречал никого с голосом хуже. Но Дженнифер Бенсон была убийственно красива, а секс с ней — огонь. Я делал всё, чтобы она говорила поменьше.

В день, когда я поставил точку, она пустилась в бесконечные тирады о том, как я раню её чувства, как она меня любит и прочую скукотищу.

Когда я перебил её: «Не могла бы ты написать всё это в письме? Терпеть не могу звук твоего голоса», — она ответила фразой, которую я ношу с собой до сих пор и вспоминаю в разные моменты жизни:

«Арес, однажды твоя неспособность думать, прежде чем открыть рот, тебе дорого обойдётся».

Она ещё и влепила мне пощёчину. Но это, признаться, мне даже понравилось, так что не жалуюсь.

В общем, она была права. Уже обходилось. Не так дорого, как ей мечталось, но выводы я сделал. Например: если ты — единственный рядом, когда у дамы вырывают сумку, и она просит тебя помочь догнать вора, отвечать: «Сама виновата, держать надо крепче», — не лучший выбор.

Сейчас, когда столовую окутала тишина и все уставились на экран с поставленным на паузу видео, мне очень хочется озвучить то, что вертится в голове. Это как раз тот случай, когда не стоит. И в мозгу уже визжит тот самый гнусавый голос Дженнифер — скрипучий и бесюче-навязчивый.

Жаль, что я не трачу время на лишние размышления перед тем, как действовать.

— Итак, — начинаю, чувствуя, как Зевс впивается в меня взглядом, — долго ещё мы будем делать вид, что нас тронул этот домашний архив Джареда Лето в нежном возрасте?

Отвечает, на удивление, именно Саркофаг:

— Это потому, что ты не понимаешь, что это значит, Арес. — Он делает паузу, которая в его больной голове, видимо, кажется эффектной. В глазах — знакомая безумная искра. — Начало всего.

Произнесённое им шёпотом «начало всего» вызывает у Лиама сдавленный звук; увы, он так и не ушёл. Он прикрывает рот ладонью, глаза расширены — будто понял, к чему клонит Кронос.

Я остаюсь невозмутим:

— Сознаёшь, что ты всё равно ничего нового не сказал?

Он сознаёт. И наслаждается этим. Он хочет вычеркнуть нас. Если я люблю называть нас «здоровой частью семьи», то Кронос видит в нас побочный ущерб. Проклятие.

Хейвен вскакивает так резко, что пугает и Гермеса, и Хайдеса. Её тело едва заметно дрожит — и всё же я вижу, каких усилий стоит ей держать себя в руках. На один короткий миг мне даже жаль её. Потом — нет. Мне это не свойственно. Меньше эмпатии — крепче нервы.

— Есть мантра, которую я повторяла всю жизнь, — бормочет она. — В мире есть два типа людей: одни видят стакан наполовину полным, другие — наполовину пустым. Я выбрала середину. Я вижу стакан таким, какой он есть: просто стакан с водой. Неважно, сколько в нём есть и сколько не хватает. Важно, что что-то в нём есть.

Теперь Хейвен смотрит на Аполлона. Тот всё так же склоняет голову, не в силах встретиться взглядом. С какой стати? За эти месяцы я заметил одну штуку: этот парень не умеет держать зрительный контакт с Хейвен. Я изучал её внимательно — и тех, кто вокруг.