Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 95 – Хейзел Райли

Нам достаточно одного взгляда.

И Хейвен снова становится собой. Отстраняется от Хайдеса, ставит стул на место. Идёт к Кроносу; тот следит за каждым её шагом — заинтересованно, с тенью тревоги.

— Я приняла твоё предложение, — говорит она. — Но хочу о чём-то договориться.

Голова Реи дёргается так резко, будто это кощунство — слышать подобное.

— Простите, договориться? С моим мужем?

Кронос подходит к ней, кладёт ладони на плечи и целует в затылок, в сияющие светлые волосы:

— Спокойно, vasílissa mou (по-гречески «моя королева»). Я в хорошем настроении, хочу послушать, что нам предложит наша Артемида.

Хейвен ни на кого из нас не смотрит. И правильно. Кронос не должен понять, что эта идея родилась у его любимой дочурки, которая, на деле, играет против него, и у той половины семьи, которую он ненавидит.

— Сделаем игру интереснее. Зайди со мной в лабиринт — через два месяца. Стартуем одновременно и берём разные пути. Кто выйдет первым — тот и выиграл.

Гермес, Аполлон и Хайдес вздрагивают одновременно. Вероятно, чтобы остановить её.

— Какого чёрта ты несёшь? — шипит Хайдес. — Ты не войдёшь…

— О, Хайдес, — отмахивается Кронос. — Смирись. Рано или поздно это случится, хочешь ты того или нет. Продолжай, прошу. И думай о своей Персефоне.

При этом имени пальцы Хейвен дёргаются. Чтобы не показывать слабость, она прячет руку за спину — так, что заметно только нам. Сжимает в кулак так крепко, что белеют костяшки. Хайдес делает шаг, догоняет её; таким же незаметным движением касается её кулака и лёгким поглаживанием раскрывает пальцы. Тихое заверение: я рядом.

Романтика. Тошнотворная.

Кронос склоняет голову набок. Его янтарные глаза несколько раз медленно скользят по фигуре Хейвен; губы — в тонкую линию.

— Предложение любопытное. Что я получу, если выйду первым?

— Что угодно.

Мы с Зевсом и Афиной переглядываемся. Тревожно. Это не та формулировка. Да, его нужно любой ценой заманить — но «что угодно» слишком жирно.

— А ты что получишь?

Хейвен гордо задирает подбородок:

— Ты полностью закроешь долг моего отца. И оставишь его в покое. И меня — тоже. Хватит с меня твоей Артемиды, Олимпа, Игр Богов и остальных бредней твоего величия.

Афина опускает лоб на ладонь — капитуляция. Зевс тоже недоволен тоном. А я — за. Кронос хочет её слишком сильно, чтобы сорваться на мелкую месть. И да, длинный язык Коэн — именно то, что любят такие, как мы, Кронос и Хайдес.

— «Кронос…» — шепчет Рея.

Он её не слышит. Подходит к Хейвен, и я замечаю, каких усилий стоит ей не отступить. И как раз когда думаю, что он не согласится и всё накроется, его губы растягиваются в улыбку:

— Прекрасная партия между отцом и дочерью. Кто я такой, чтобы отказываться?

Нога Зевса под столом вздрагивает в нервном тике — он ждёт, когда Кронос кивнёт, и мы сможем собирать план целиком.

— Так ты принимаешь или нет? — Хейвен протягивает руку.

Кронос смотрит на неё, не шевелясь:

— Если выигрываю я, ты станешь Артемидой и будешь делать всё, что я скажу.

— Хейвен… — возражает Хайдес.

Я перехватываю:

— Что такое? Слабо веришь в свою великую любовь? Думаешь, она не потянет?

А я думаю — потянет. Эта сделка — наш первый реальный шанс пристрелить этого психа. Я не дам Хайдесу всё испортить.

— Пожми мне руку — и считаем официальным, — торопит его она.

Кронос прищуривается. Правая ладонь готова, левая поднимается и указывает вверх. Он велит нам замолчать. В мёртвой тишине слышно, как тикают настенные часы. Его губы шевелятся беззвучно — я понимаю, что он делает, только когда их руки сходятся ровно в тот миг, когда часы отбивают полночь.