Книга Четверть часа на супружеский долг, страница 34 – Мария Берестова

Умывшись и с недовольством поразглядывав своё покрасневшее и опухшее лицо, она принялась расчёсывать волосы и размышлять.

Первое, что отзывалось звоночком в её голове, — во всей этой кошмарной ситуации у неё нашёлся союзник.

«Союзник», — произнесла она одними губами, выбирая из волос пряди, чтобы заплести косу на ночь.

Союзник! Могла ли она мечтать? Нет, как она только смела роптать на Господа, если Он послал ей в мужья человека, который, кажется, единственный мог стать ей опорой и поддержкой!

Второе важное — будет непросто, но она нужна там, куда она едет.

Пальцы привычно перебирали пряди, заплетая. Ещё час назад она считала себя навязанным балластом, досадной помехой, досужей чужачкой — но теперь Атьен дал ей цель.

Она нужна Вера-Нессу.

По губам невольно скользнула улыбка. Диэри хотела быть нужной, хотела приносить пользу — и теперь чувствовала, что перед ней открывается возможность раскрыть свои сильные стороны по-настоящему.

…и третье.

Она перевязала доплетённую косу лентой своего любимого мятного цвета.

Третье…

К щекам прилила кровь, и ею овладело незнакомое приятное чувство — то чувство, какое испытывает женщина, осознавшая, что зацепила мужчину за живое и вызвала в нём волнение.

За Диэри ухаживали — часто и по-разному, но, кажется, никогда — искренне. Она была принцессой и самой себе виделась ценным трофеем; немудрено, что буквально каждый придворный холостяк или вдовец пытался овладеть её вниманием.

Всё это было пустой придворной игрой, иногда, впрочем, не лишённой изящества и остроумия. Порою Диэри позволяла себе немного увлечься и зайти даже и до тайных поцелуев — но поцелуи эти отнюдь не рождали в её крови огня, воспетого поэмами, хотя её кавалеры, судя по их поведению, полыхали весьма существенно.

Но ранее все эти моменты — когда она становилась причиной страстного чувства в мужчине — вызывали у неё лишь отвращение. Ей было неприятно. Менялся характер поцелуя: из мягкого и нежного он становился грубым и требовательным. Менялся характер объятий: секунду назад ласково поддерживающие её руки становились наглыми и начинали нахальное путешествие по её телу.

Диэри передёрнуло от воспоминаний — последний её кавалер был слишком настойчив и не желал прерываться, и ей пришлось действовать весьма жёстко, — руки дрогнули, и бант на косе получился некрасивым. Фыркнув, она распутала ленту, чтобы сделать другой.

Нет-нет, в этот раз с нею произошло что-то новенькое: почувствовав своим лбом, как сильно и быстро забилось сердце Атьена, она не испытала отвращения.

Она испытала приятное волнение.

Бант вышел идеальным.

Диэри пытливо заглянула собственному отражению в глаза — красные от слёз, они блестели теперь незнакомым мерцающим выражением.

«Он мне нравится? — удивлённо спросила она, и тут же пришла уверенная, сильная мысль: — Да, он мне нравится».

Диэри ободрила эта мысль. Она была правильной и внушающей спокойствие. Ей подумалось, что браки, верно, и в самом деле совершаются на небесах, и что Господь не случайно позволил свершиться всему тому, что ещё недавно виделось ей кошмаром и наказанием.

«Ну! Коль уж так, то и я не сплохую!» — твёрдо пообещала она самой себе, обретя привычную опору в уверенности, что Бог её не оставил, что Бог не наказывал её за какие-то вольные и невольные грехи, что Бог не пожертвовал её благом ради блага многих.