Книга Четверть часа на супружеский долг, страница 32 – Мария Берестова

— Это не наказание, — попытался помочь ей Атьен, но она его, конечно, не услышала.

Вжавшись обратно лицом в его грудь — впрочем, она уже перестала рыдать, — она лишь продолжала жалобно повторять:

— За что, за что, за что?..

Она, конечно, не считала себя святой, и ей всегда находилось, в чём искренне покаяться на исповеди, — но всё же в глубине души она чувствовала довольство собой. Она была образцовой принцессой, которая никогда не потакала своим личным страстям и желаниям, а заботилась о процветании королевского двора, а также употребляла имеющиеся у неё возможности на дела милосердия и помощь учёным и творцам. Её жизнь была служением — и служением вполне успешным! — и теперь она чувствовала себя так, словно и Бог, в Которого она верила, её предал и обманул.

— Зачем. — Ворвался в её размышления тихий голос, прервав внутренний плач по несправедливости Господней. — Не «за что?», а «зачем?», — уверенно поправил её Атьен.

Она подняла на него удивлённые глаза и послушно переспросила:

— Зачем?

Этот вопрос ей казался таким же бессмысленным, как и предыдущий, но у мужчины рядом неожиданного нашёлся на него ответ.

— Затем, что вы нужны в Вера-Нессе, Диэри, — спокойно глядя ей в глаза, утвердил Атьен.

Это был удивляющий и странный ответ, которого она никак не могла ожидать и который теперь, после отчаянной истерики, исчерпавшей все её силы, она не могла осмыслить.

— Зачем? — беспомощно переспросила она, имея теперь в виду — зачем же она нужна в этом самом Вера-Нессе, который столько веков прекрасно справлялся без неё?

— Затем, — уверенно ответил Атьен, — чтобы напомнить нам, что значит быть людьми.

Она беспомощно сморгнула, всё ещё ничего не понимая.

— Затем, — продолжил развивать свою мысль Атьен, — что в Ниии ты была просто одной из принцесс, такой же, как все, а вот у нас, — развернув её за плечи, твёрдо взглянул он, — у нас каждый человек на счету.

Нерешительно поморгав, Диэри признала внутри себя, что, действительно, слышать никогда ничего не слышала ни про каких веранесских принцесс, — в то время как ниийских могла перечислять десятками. Тётушка, например, велела отстроить её любимую колокольню, а сестре деда они были обязаны университетской библиотекой… Ниийские принцессы редко проживали бесследную тихую жизнь: каждая стремилась оставить по себе хоть одно хорошее дело.

— Затем, — наконец, тихо и горько признал Атьен, — что я и сам сгорел в этой ненависти, — он отвёл взгляд, не желая продолжать разговор, который стал слишком личным.

Но сказанного им оказалось достаточно. Сердце Диэри ободрилось мыслью, что Бог не оставил её, что у Бога был замысел на её жизнь.

— Спасибо, — прошептала она по-веранесски, прижимаясь к мужу и пряча лицо у него на груди.

Она чувствовала себя как человек, который после смертельно страшного шторма пристал, наконец, к берегу.

— Всё наладится, — пригладил он её по волосам, потом по спине. — Всё обязательно наладится, — в голосе его звучало уверенное обещание.

Её мягкое тёплое тело льнуло к нему в поисках поддержки и близости — и сама эта физическая близость, и предшествующая ей эмоциональная вспышка, сделавшая их слишком откровенными друг с другом и слишком открытыми друг перед другом, — всё это пробудило в Атьене желания вполне определённые.