Книга Наказание для драконьего принца, страница 14 – Надежда Соколова

— Прекрасно! — выдохнул он, шипя сквозь стиснутые зубы. — Идиотка! Умри в одиночестве!

И, резко развернувшись так, что полы его дорогого камзола взметнулись, словно крылья, он зашагал прочь по коридору, явно направляясь не в сторону лазарета.

Ангелина с насмешливым, победным вздохом захлопнула тяжелую дверь и повернулась к своей новой, теперь уже на время безопасной, опочивальне.

— Ну что ж, — пробормотала она с чувством глубокого удовлетворения, с удовольствием осматривая царские, достойные королевы хоромы. — Очередной раунд, судя по всему, снова за мной.

С этими словами она с наслаждением улеглась на огромную, мягкую постель с шелковым бельем и блаженно вздохнула, растягиваясь во весь рост. Жизнь в этом странном мире становилась все интереснее, лучше и увлекательнее. И пока что Ангелине от всей души нравился этот новый, необычный и такой полный магии мир. Осталось лишь приручить одного непокорного дракона, и тогда все будет просто чудесно. Ангелина была абсолютно уверена, что справится и с этой, пусть и сложной, но такой заманчивой задачей.

Спала Ангелина в ту ночь одна, уткнувшись лицом в шелковую подушку. И снились ей на удивление прекрасные, глубокие и чудесные сны, такие, каких она не видела со времен своего трудного детства. Там, в мире грез, она получила то, чего так отчаянно не хватало ей на Земле: по-настоящему заботливого, доброго мужа и чудесных, милых детишек, троих. Двух мальчиков и девочку.

Сны Ангелины были на удивление яркими, насыщенными и тёплыми, словно кто-то взял и вставил в её сознание идеальную, движущуюся голографическую открытку из другого, счастливого измерения.

Ангелина оказалась в светлой, залитой солнцем комнате с панорамными окнами, за которыми виднелся ухоженный, яркий сад, полный цветов. Вместо холодных каменных стен — лёгкие, развевающиеся светлые ткани, вместо гулкого эха пустых залов — звонкий, заливистый счастливый детский смех, наполняющий каждый уголок.

И он был там. Муж. Но не Ричард с его вечно нахмуренным лбом и дымящимися от ярости ноздрями, а совсем другой. Высокий, спортивный, улыбчивый мужчина с добрыми, лучистыми глазами цвета спелой пшеницы и тёплыми, сильными, надежными руками. Он не говорил высокопарных речей — он смеялся, низкий, грудной, искренний смех, от которого на душе становилось спокойно, светло и радостно. Он обнимал её за плечи, и Ангелина чувствовала, как к её щеке прилипает мягкая хлопковая футболка, пахнущая свежескошенной травой, солнцем и чем-то ещё, чисто мужским, родным и уютным.

А вокруг них, словно весёлые мотыльки, носилась их маленькая, шумная вселенная.

Два мальчугана, вылитые копии отца — такие же светловолосые, веснушчатые и голубоглазые, с сияющими от восторга глазами. Старший, лет семи, с важным видом будущего художника демонстрировал ей свой шедевр — кривоватого, но очень доброго дракона, больше похожего на упитанного, довольного кота с крыльями.

— Смотри, мама, это наш защитник! — гордо заявлял он, тыча пальчиком в зелёное пятно с хвостом.

Младший, непоседа лет четырёх, не говоря ни слова, с разбегу врезался ей в колени, обхватывал её ноги и, запрокинув голову, сиял беззубой, очаровательной улыбкой, в которой читалось безграничное обожание.

А на полу, на мягком пушистом ковре, сидела их крошечная принцесса — дочка. Маленькая девочка с тёмными, как смоль, кудряшками Ангелины и ямочками на пухлых щеках. Она сосредоточенно, надув губки, нанизывала огромные разноцветные бусины на верёвочку, настойчиво бормоча что-то про «самые красивые бусы для мамы».