Книга Наказание для драконьего принца, страница 15 – Надежда Соколова

Их дом был наполнен не холодной роскошью, а теплом и шумной, настоящей жизнью. На столе стоял недопитый стакан сока, на диване лежала забытая плюшевая собака, а из кухни доносился вкусный, согревающий душу запах чего-то домашнего, возможно, пирога с малиной.

В этом сне не было ни коварных богов, ни высокомерных драконов, ни придворных интриг. Не нужно было никому ничего доказывать, ни с кем сражаться. Нужно было просто жить. Любить и быть любимой. Быть счастливой по-человечески.

Ангелина во сне улыбнулась, зажмурилась от нахлынувших чувств и прижалась щекой к твердому, надежному плечу своего несуществующего мужа. Это было так реалистично, так… правильно, как будто это и есть её настоящая жизнь.

А потом резкие, рассветные лучи пробились сквозь разноцветное витражное окно её настоящей, каменной и холодной спальни, и хрупкий, идиллический миг рассыпался, как песочный замок, унесенный приливом. Но на губах у Ангелины ещё долго оставалась тёплая, задумчивая, почти недоуменная улыбка. Где-то в глубине души, в самом потаенном уголке, шевельнулась новая, странная и пугающая мысль — а ведь эту тихую, простую мечту, пусть и в таком странном и опасном мире, можно было бы попытаться сделать былью. Но уже своими методами.

Ангелина с наслаждением, как кошка, растянулась на огромной кровати, чувствуя, как утренняя дрема медленно отступает. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь разноцветные стекла витражного окна, рисовали на прохладном каменном полу причудливые, медленно движущиеся разноцветные зайчики. Прошлой ночью ей снилось что-то удивительно тёплое и хорошее, но детали уплывали, как утренняя дымка, оставляя лишь смутное чувство покоя. Сейчас же её занимали более приземлённые и насущные вопросы — например, как самостоятельно справиться со шнуровкой и снять это чертово душное бархатное платье, в котором она уснула.

На её счастье, дверь с лёгким скрипом приоткрылась, и внутрь, робко крадучись, заглянула рыжая Элла, бережно неся стопку свежей, наглаженной одежды.

— Ваша милость, доброе утро, позвольте помочь вам подготовиться к новому дню, — прошептала она, опускаясь в почтительном реверансе.

Процесс умывания прохладной водой из фаянсового кувшина и переодевания в лёгкое, простое платье из мягкого, дышащего льна оказался целым ритуалом с многочисленными завязками и пуговицами. Элла, к счастью, была ловкой и внимательной девушкой, и вскоре Ангелина, наконец чувствуя себя свежо, легко и гораздо комфортнее, вышла из комнаты в надежде отыскать хоть что-то съедобное, чтобы утолить утренний голод.

Она сделала всего пару шагов по прохладному, полутемному коридору, как из-за ближайшего поворота на полной скорости вылетело что-то маленькое, пёстрое и стремительное, с развевающимися тёмными кудрями, и с размаху врезалось в неё, едва не сбив с ног.

— Ой!

Ангелина едва удержала равновесие, ухватившись за выступ стены, а юное создание отскочило, смущённо отряхивая своё короткое изумрудное платьице.

— Простите, простите! Я не заметила вас! — послышался звонкий, немного смущённый, но жизнерадостный голос.

Перед Ангелиной стояла, переминаясь с ноги на ногу, хрупкая девушка лет восемнадцати, с большими, как у лесной нимфы, карими глазами, россыпью веснушек по всему вздернутому носу и озорной, открытой улыбкой. Она с нескрываемым любопытством и интересом разглядывала Ангелину с ног до головы.