Онлайн книга «Половина пути»
|
Звук ключа в замке. Ольша торопливо пригладила причёску, поправила воротничок. Прокралась к прихожей, опёрлась на стену рядом с часами. Комнатка крошечная, в такой никак не уместиться вдвоём, и вот сейчас дверь откроется, войдёт Брент, и его нельзя будет не касаться. Брент охотно подхватил её за талию: — Как твоё собеседование? — У меня спрашивали про стехиометрию, — пожаловалась Ольша ему на ухо, а потом звучно чмокнула в щёку: — но я что-то такое наврала! — Наврала? Про стехиометрию? — Да! И дрыгнула ногами: — Поставь меня на место! Брент послушно опустил её на пол. Смотрел как-то странно, с сомнением, пока Ольша снимала с него галстук. Сколько Ольша провела в своей темноте, месяц, два? Наверное, он уже забыл, что она вообще умеет улыбаться… А цветов не принёс, болван. Зато хороший такой, тёплый, и у него внутри такая мягкая сила. — Всё подписали, — сообщила Ольша, потому что вдруг он совсем-совсем болван и сомневался! А когда Брент разулыбался, протянула капризно: — Где мои конфеты? Глава 22 — Ваша светлость, — глаза Брента смеялись, когда он кривовато изобразил поклон, какие полагается отвешивать королевичнам, — каких вы желаете конфет? Ольша прикусила губу и задумалась. Глянула на него хитро: — С ликёром! И поделилась по секрету: — Я от них делаюсь пьяненькая! На самом деле, это не было правдой: то ли ликёра в конфетах была капля, то ли сам он был слабенький, но от конфет Ольша становилась весёлая и смешная больше потому, что ей просто этого хотелось. Но это была их давняя шутка из переписок, и Брент охотно поддержал: конечно, ваша светлость. Как пожелаете, ваша светлость. Идёмте же немедленно искать конфеты с ликёром! В кондитерском на бульваре конфет не оказалось. Брент предложил отправиться на поиски дальше, но из заведения на углу — Нека Ойди важно именовала своё детище «рестораном», хотя куда больше ему подошло бы «столовая», — одурительно пахло чечевичным супом, и они, как часто делали в будни, зашли туда поужинать. Прокормить Брента в домашних условиях было задачкой со звёздочкой, так что к Неке Ойди Ольша питала исключительно самые тёплые чувства. Суп был хорош, пирог — великолепен, разносолов на прилавке стояло шесть здоровых мисок, а за ужином Брент жаловался на страшно кривую конструкцию, которую им передали из другого отдела, и Ольша охотно поддерживала его возмущение. Потом как-то перешли к драконам в титановых напузниках и маленьким синим гномикам, потом — снова на стехиометрию, потом Брент рассказал что-то очень смешное про бумажные макеты, а потом Ольша сказала: — Луна красивая. — А? Которая? Брент расплачивался, а Ольша остановилась на крыльце. Обе луны стояли яркие и пузатые: большая почти совершенно круглая, маленькая — чуть сплющенная сбоку. Богословы искали в лунах высокие смыслы и говорили, будто большая — глаз Благого, а маленькая — его ухо; если смотреть на них так, то сейчас Благой был очень удивлён и весьма лопоух. Но луны были красивые. И вечернее небо — тёмное-тёмное, чистое, и на него уже выкатились первые звёзды, и Ольша даже попыталась найти в нём созвездия, но уверенно разглядела только Корону. Несколько прошлых недель Ольша, кажется, вовсе не поднимала головы от земли. И что-то новое, что несмело просыпалось в ней сейчас, теперь хотело гулять под этими лунами, гладить листья сиреней и кивать знакомым собакам. Но вместо этого Ольша шепнула: |