Книга Король призраков, страница 171 – Джульетт Кросс

— Мы будем стоять на страже у края кустов, Мизра, — сказал Феррин, указывая на линию зарослей, что была не слишком далеко, но достаточно, чтобы обеспечить нам уединение.

— Спасибо, — ответила я, размышляя, не показалось ли мне, когда его взгляд скользнул по моему телу с явным интересом.

Я была всё ещё укрыта плащом, и прежде Феррин никогда не смотрел на меня так. Так, как мог бы смотреть придворный из Иссоса, когда я входила в Большой зал в блестящем бальном платье. Это смутило меня, но он тут же отвернулся и присоединился к Меку на приличном расстоянии, повернувшись к нам спиной.

Хава болтала без умолку о том, что Кеффа — не только хороший певец, но и искусный охотник, одновременно вынимая мыло и масла.

— Вот тебе полотенце, — сказала она, передавая мне кусок мыла.

Я поднесла его к носу и глубоко вдохнула аромат, вспоминая, как Голлу нравился этот запах на моей коже. Распустив шнуровку плаща у горла, я сняла его и аккуратно положила на упавшее бревно рядом с ручьём.

— Бр-р-р! — Хава уже стояла в воде, её короткая сорочка открывала изящные ноги. — Ледяная!

Я подняла подол своей сорочки, сожалея, что не надела такую же короткую, как у Хавы. Мой подол будет тащиться в воде и пропитается влагой.

— Боги, она действительно ледяная, — воскликнула я, заходя в ручей по щиколотку.

Мы рассмеялись и принялись отмывать лица и шеи, а затем мыть себя под сорочками. Я украдкой взглянула на силуэты Мека и Феррина, всё ещё упрямо отвёрнутых от нас.

— Так куда Голл отвез тебя вчера на Дракмире? — спросила Хава.

— Откуда ты знаешь, что он вообще куда-то меня возил?

— У меня было предчувствие.

Я улыбнулась воспоминанию о нашем дне в замке.

— Он отвез меня увидеть Виндолек, дом его матери, когда она ещё была жива.

Горько-сладкое чувство охватило меня, вспомнив выражение лица Голла, когда он говорил о своей матери. Я сложила платок, который он мне дал, и бережно спрятала его в сумку с одеждой, чтобы сохранить.

Он, очевидно, очень любил свою мать и потерял её слишком рано. А затем его отец запер его в подземелье на долгие годы. Удивительно, что он вырос с таким состраданием. И хотя он любил укорять себя за пролитую кровь, в его сердце была великая нежность.

Возможно, именно его испытания закалили существо, которое теперь так жаждало любви. Это я и чувствовала, когда он протягивал ко мне руку ночью, притягивая меня ближе, нежно касаясь губами моей кожи.

Думая о крохотном младенце, который теперь рос во мне, я провела намыленной тряпкой по обнажённому животу, задрав сорочку до бёдер.

— Отчего такая улыбка? — спросила Хава. — У тебя есть секрет.

Я не хотела пока никому говорить.

— Есть.

— Расскажи мне, — настаивала Хава, проводя тряпкой по одному из своих рогов.

— Пока нет. Я хочу… –

— Тсс, — резко прошипела Хава, её взгляд метнулся влево, туда, где ручей исчезал в тени деревьев.

Я замерла, уставившись туда же. Ничего не слышала.

— Что там? — прошептала я наконец, не обладая таким острым слухом, как у Хавы.

— Мне показалось, я слышала… вот снова. — Хава сделала шаг назад. — Выходи из воды.

Я не раздумывала, поспешно выбираясь на мелководье и мягкий берег.

— Мек! — крикнула я.

Мои стражи мгновенно обернулись и бросились к нам. Хава всё ещё стояла на мелководье, вглядываясь в темноту.

— Я ничего не вижу, но слышу, — сказала она.