Книга Тайна доктора Авроры, страница 65 – Александра Федулаева

Марс поднялся на задние лапы, теребил передними подол моего платья и тревожно заглядывал в глаза. Но я не почувствовала тепла. Только пустоту — огромную, звенящую пустоту.

В доме повисла гробовая тишина. И вдруг стало ясно: теперь всё изменится. По-настоящему.

Молча вскочил Генри. Его стул упал, он закрыл лицо ладонями, отвернулся и согнулся, будто кто-то ударил его в живот. Леди Агата издала странный, хриплый звук, схватилась за грудь и пошатнулась — её подхватили слуги, испуганно жавшиеся к стенам. Фелисити разразилась плачем, громким, некрасивым, со всхлипами, будто капризная девочка. Мэриэн воскликнула:

— Нет! Это невозможно! Только не сейчас!

Только не сейчас… Как будто смерть может выбирать момент.

А я… Я просто стояла. Молча. Внутри стало очень тихо. Как в пустом доме. Только слёзы текли. Они не щипали, не обжигали — текли, как дождь по стеклу. Тихо и неизбежно.

Я не могла двигаться. Бетси подскочила, схватила меня за руку и усадила на диван.

— Миледи… Пожалуйста… Скажите что-нибудь…

Сердце колотилось, потом вдруг сбилось с ритма. Я глотала воздух — но его не было. Пусто. Грудь сжала боль — как будто кто-то обвил её железной лентой. Дыхание стало прерывистым. Всё стало далёким, мутным, как через толщу воды.

— Она задыхается! — услышала я Бетси. — Зовите лекаря!

Голоса стали глухими, лица — расплывчатыми. Я чувствовала, как тело дрожит, как земля уходит из-под ног. И вдруг — тяжесть на коленях. Тёплая, пушистая. Марс. Он прижался ко мне, обнял лапами, тёрся мордой о щёку. Его хвост дрожал, уши прижаты.

«Дыши. Я здесь. Я рядом».

Голос его звучал у меня в голове, и я вцепилась в него, как в спасение. Через некоторое время пришёл врач — бледный, сгорбленный пожилой человек. Он осмотрел меня, прошептал что-то Бетси, и та метнулась в сторону кухни.

— Элла приготовит отвар, — сказала она Генри, направляясь к двери. — Мелиссовый, с корнем валерианы.

Шум. Паника. Кто-то вслух молился. Кто-то ругался. Слуги по приказу брата перенесли меня в комнату. Элла — моя дорогая, родная Элла, принесла отвар. Тёплый, пахнущий детством и покоем. Я выпила. Сначала обожгло. Потом стало легче. На какой-то миг. Но только телу.

Сердце — продолжало плакать.

«Он не обнял меня. Не прижал к груди. Не приехал».

Марс не отходил от меня. Он отвернулся от миски с курицей, которую так любил. Не мурлыкал, а просто лежал рядом, касаясь лапами моей руки.

Ночью я лежала в своей постели, закутавшись в одеяло. Бетси складывала вещи, не сводя с меня глаз. Она не пыталась меня утешить, просто была рядом. Её присутствие грело, как очаг.

— Мы выедем утром, — сказала она тихо, не оборачиваясь. — В поместье. Вставать очень рано, поспите, я здесь останусь…

Я закрыла глаза. Марс примостился рядом, положив лапы на мою грудь.

«Спи, Аврора, я рядом буду».

Я не спала, просто лежала и слушала, как дом дышит вокруг — уже не мой. Уже не отца.

Без него он казался огромным, холодным и чужим. Дом, где не будет шагов по полу, не будет его голоса, его ладоней, его «моя девочка». И слёзы снова потекли. Я не пыталась их остановить. Я позволила им течь, как дождю, как реке, что смывает всё.

Отец был моим маяком. Моей единственной защитой в этом доме. Он не боялся моей любви к животным, повторяя каждый раз, что человек должен быть милосердным к Божьим созданиям. Он смеялся, когда я носилась с котом и Рози по саду в испачканном платье. Он брал мою ладонь в свою, тёплую, шершавую, сильную. Он гладил мои волосы, когда я плакала. Он никогда не говорил «не сейчас». А теперь его нет.