Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 142 – Уоллис Кинни

Кулак Мэтью врезается в голову существа, отламывая челюсть, и та приземляется мне на живот.

– Фу, – стону я, стараясь не думать, кому из моих двоюродных бабушек она принадлежит.

Скелет все еще держит меня за лодыжку, но больше не двигается. Мэтью поднимает раздробленную челюсть и что-то шепчет над ней. Черные тени струятся от его рук и кружатся вокруг голых костей. Когда чернильные облака рассеиваются, Мэтью притягивает голову скелета к себе и вставляет челюсть обратно. Из скелета доносится ужасающий хрип.

– Сражайся с моим врагом, – велит Мэтью грубым голосом, его глаза непроницаемо-черные.

Скелет отпускает мою лодыжку, разворачивается и ползет по земле, как паук, прямо к тыквенному трону. Мое зрение размыто, но вспышки серебра и искры летают по всему кладбищу. Крики и вой собак звенят в ушах. Призраки проносятся мимо с пугающей скоростью. Битва все еще продолжается, и к ней присоединяется новообращенный раб Мэтью.

– Как…

Я в замешательстве смотрю на Мэтью. Он оглядывает могилы вокруг нас. Поблизости больше нет скелетов.

Мэтью поворачивается ко мне с понимающей улыбкой.

– Я говорил тебе, что в размещении завершающего фрагмента есть сила. – Затем он очень нежно поднимает меня с земли. – Где у тебя болит? – спрашивает Мэтью.

– Ребра, – стону я, внезапно осознав мучительную боль, пронзающую мой живот.

Я вскрикиваю, когда Мэтью приподнимает меня, поддерживая коленями под спину. Он кладет ладонь мне на живот. На моем клетчатом платье большой разрез. Мэтью помещает другую руку на собственное плечо и глубоко дышит. Приятное тепло наполняет мой живот, раздаются несколько странных щелчков, и мои кости возвращаются на места. Вены на руке Мэтью чернеют, а его кожа начинает разлагаться.

– Нет, – стону я, пытаясь стряхнуть его ладонь со своего живота. Он давит сильнее, и острая боль от сломанных ребер отдается в позвоночнике. Я задыхаюсь.

– Это не обсуждается, Кейт, – говорит Мэтью сквозь стиснутые зубы.

– Ты причиняешь себе боль! – кричу я. Без жертвы, которую можно было бы поглотить, теневая магия разъедает его самого.

– Это не имеет значения. Ничто из этого не имеет значения, если тебе плохо.

Дыхание Мэтью тяжелое, затрудненное.

Король, Что Внизу, пригнувшись, восседает на своем троне. В небе над ним странно, точно в замедленной съемке, вспыхивают молнии. У подножия трона корчатся в позолоченных цепях несколько духов моих предков. Другие зажаты возле своих могил, пленники собственных костей. Горстка все еще сражается. Они уворачиваются и бросаются в атаку, разрывая одежду и волосы Короля. Кровь капает с его черепа и кожи, но он улыбается. Смеется.

– Мы проигрываем, – шепчу я, видя, как еще одна золотая цепочка вылетает из руки Короля и обвивается вокруг очередного духа. Оковы мгновенно прижимают его к земле, и крики несчастного присоединяются к воплям всех прочих моих предков.

– Мы вытащим тебя отсюда. Не волнуйся, – шепчет Мэтью мне в висок, почти наваливаясь сверху. – Когда ты исцелишься, возвращайся тенями в свое тело. Спрячься в своем коттедже и не покидай его пределы до завтрашнего заката. К тому времени станет слишком поздно пытаться тебя утащить. Следующего шанса ему придется ждать до Белтейна. Если он вообще столько протянет. Я задержу его, пока ты будешь убегать.