Книга Лекарка поневоле и опять 25 примет, страница 4 – Ульяна Муратова

— А чего это вы припёрлися? — набычился он.

Травы наелся, а в нас коров увидел?

— Тебя спросить забыли, — задиристо ответила Луняша, распушившись, как молодая курочка.

На голоса вышла из дома его матушка в переднике, вытирая испачканные мокрые руки кухонным полотенцем. Полоснула по нам с Луняшей взглядом, а затем строго процедила:

— Давлик, а ну иди в дом. Нечего тут… У нас женские дела!

Давлик хотел было возразить, но наткнулся взглядом на поджатые губы матушки и мгновенно потух, утратив даже видимость наличия хребта. Ушёл в дом и дверь за собой прикрыл. Послушный мальчик.

— Ах-х-х вы… — зашипела вдруг тётка Фалья. — Приш-шли тут, понимаеш-шь. Давлику моему глазки строить будете? Ж-женихаться заявилис-сь! А ну пош-шли вон! — неожиданно стеганула она кухонным полотенцем в нашу сторону.

— Совсем сбрендила, карга старая? — тоненько возмутилась Луняша и тут же нырнула мне за спину.

А я как стояла с флаконом зелья в руках, так и… выхухолела. Натурально, как выхухоль. Очень удивлённая выхухоль. Я бы даже сказала — глубоко шокированная.

Просто вот серьёзно, даже не знаю, как сильно меня должно жизнью побить, чтобы я женихаться пришла… к Давлику! Нет, так-то он парень рослый и даже симпатичный, но такой… Давлик!

Пока я подбирала слова для своего очередного бенефиса, тётка Фалья вдруг зло сощурилась:

— Лиш-шь бы к приличному домаш-шнему мальчику пристать со своими гнус-сностями!

— А вы Давлика как, без гнусностей зачали? — зачем-то полюбопытствовала я.

— Так Соларом, небось, пузо-то напекло, — азартно подхватила из-за моей спины Луняша, чем очень сильно напомнила Шельму.

Та тоже из-под моей юбки всегда громче рычит.

Матушка Давлика такой непочтительности не выдержала и решила ещё раз стегануть полотенцем, на этот раз в опасной близости от моего лица.

— Так я и знала, что вы, ш-шлюшки малолетние, на моего Давлика глаз положили! — взвизгнула она и замахнулась третий раз.

С боевым кличем из-за моей спины выскочила Луня и принялась молотить руками в воздухе, как дикая кошка. Тётка Фалья делала то же самое — только с грязным полотенцем. Плюс сто к урону самооценки, если попадёт по лицу.

Обе не попадали, но ор стоял такой, что выбежал сам Давлик и замер на крыльце, широко раскрыв рот.

— Да помоги их разнять! — рявкнула я, и он тут же кинулся оттаскивать в сторону, но почему-то не свою матушку, а Луняшу.

Подхватил её поперёк туловища, рванул в сторону и закрыл собой, мужественно огребая от матери полотенцем по холёному лицу.

— Спелис-ся! — преданной лосихой затрубила та и кинулась на Луняшу уже с кулаками.

И откуда в тщедушном теле столько прыти?

Давлик всё так же мужественно принимал удары на себя, трубя ей в тон непонятым лосём:

— Ну ма-а-ам! Хва-а-атит!

— Крысю-юк подколодный! Я на тебя жизнь положила, а ты с-супротив матери-и!.. — вдруг завыла та, осела прямо наземь и принялась громко картинно рыдать в передник.

Я подкралась сзади и наложила на обнажившийся загривок сильнейшее успокоительное заклинание, а затем ласково, как больному ребёнку, промурлыкала:

— Мы сейчас зельице выпьем и полегчает нам, правда?..

Она всхлипнула и кивнула, а Луняша тем временем очнулась и решительно потребовала:

— А ну грабли свои убрал, недоумок!

— Да нужна ты мне, как луна в обед! — оскорбился Давлик и руки убрал, демонстративно обтерев их об штаны. — Тоже мне нашлась принцесса… навозная!