Книга (не)помощница для орка, страница 30 – Анетта Политова

«А что будет потом?» — снова заныл внутренний голос.

«А будет то, что будет», — отрезала я сама себе. — «Сейчас — мы вместе. И это — все, что имеет значение».

Сорг пошевелился и потянулся, его мышцы напряглись, как у большого кота. Он открыл глаза и посмотрел на меня. В них не было ни удивления, ни сожаления. Только та же тихая, глубокая нежность, что была ночью.

— Привет, — прошептал он.

— Э… Привет, — улыбнулась я ему в ответ. Получилось немного криво. Просто инстинкты ушли за задний план, выпустив из укрытия здравый смысл.

«Что я наделала? Что мы наделали?!»

Он хотел что-то сказать, но в этот момент до нас донесся отчаянный, прерывистый крик птицы. Не птицы... Это был орочий горн. Тревожный, спешный сигнал.

Сорг мгновенно вскочил на ноги, его лицо стало напряженным и суровым.

— Это из лагеря, — сказал он коротко. — Беда.

Мы молча, быстро оделись и уже собирались выходить из долины, когда по тропе к нам понесся молодой орк на взмыленном коне.

— Сорг! — закричал он, еще не осадив коня. — Беда! Аш... Целительница Аш... ей плохо! Очень плохо! Говорят, больна! И... — он перевел дух и посмотрел на меня, —...и люди. Из города. Отряд во главе с капитаном стражи отправился к месту стоянки. Они скоро будут в лагере. Говорят, останутся ждать, пока мэрская дочь не объявится. Никого не выпустят. Это может нарушить хрупкий союз между нашими народами.

Ледяная рука сжала мое сердце. Аш... добрая, мудрая Аш, которая спасла меня в первый же день. И отец... он послал за мной не посольство, а военный отряд. Капитан Гаррет, фанатик, ненавидящий орков. Это будут не деловые переговоры, а начало конфликта.

Я посмотрела на Сорга. Его лицо было каменным.

— Собирайся, — сказал он мне, и в его голосе не было ни капли сомнения. — Мы возвращаемся в лагерь.

Возвращение в лагерь орков было похоже на попадание в разворошенный муравейник. Если, конечно, муравьи были двухметрового роста, зеленокожими и отчаянно ругались на хриплом наречии, больше напоминающем обвал камней. Мы с Соргом ехали на его гнедом великане, и я, сидя перед ним, вжалась в седло, стараясь стать невидимой. Бесполезно, конечно. На нас обрушился шквал взглядов — от любопытных до откровенно враждебных.

— Ага, вернулась наша беглянка, — проворчал кто-то из толпы. — И Сорг цел. Надо же, чудеса.

— Красотка на месте? — пронеслось с другого конца. — А то Казгар уже объяснительную речь репетировал.

Я почувствовала, как напряглись мышцы Сорга за моей спиной.

— Заткнитесь, болваны, — его голос прокатился над толпой, негромкий, но заставивший замолчать даже самых разговорчивых. — Где Аш?

Мне стало не по себе. Аш… Добрая, мудрая орчиха, которая спасла меня в первый же день. Мысли о том, что ей плохо, сжимали сердце холодными пальцами.

Нас проводили к ее палатке. Внутри пахло травами, дымом и… слабостью. Старая орчиха лежала на походной кровати, и ее обычно яркие, как янтарь, глаза потускнели и ввалились. Увидев меня, она слабо улыбнулась.

— Приползла, пташка? — ее голос был хриплым шепотом. — А я уж думала, ветер тебя унес в лучшие края.

— Тетушка Аш… — я подбежала к ней и опустилась на колени, беря ее иссохшую руку. Она была такой легкой и хрупкой. — Что с тобой?

— Старость, детка, — она кашлянула. — Не болезнь, а матушка-старость. Она приходит не одна, а с целым выводком болячек. А тут еще эти переговоры, нервы… Сердце пошаливает.