Книга Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться, страница 102 – Таня Драго

Вериан лукаво улыбнулся, посеяв во мне зерно сомнения.

Да, определенно, веры в Анмира у меня пока нет, но цена шанса быть рядом ему известна хорошо. Предаст – будет хуже.

Над этим стоило поразмыслить.

— Подожди, так нельзя, — говорил Анмир, показывая на чертёж. — Рычаг должен быть длиннее, иначе вся конструкция не выдержит нагрузки.

— Но тогда мы потеряем в скорости, — возражал Илиран. — А скорость обработки — это главное преимущество нового механизма.

— А если модифицировать эту часть? — Анмир указал на какую-то деталь на чертеже. — Изменить угол наклона и усилить крепление?

Я не понимала технических подробностей, но видела, как загораются глаза моего сына. Видела, как он наклоняется ближе к чертежу, как жестикулирует, объясняя свою идею. И видела, как внимательно его слушает Анмир.

Их дискуссию прервал стук копыт по мощёной дорожке.

К воротам подъехала лёгкая повозка, и из неё выпрыгнула девушка с развевающимися волосами — Эйлани, дочь Бертрана.

— Илиран! — окликнула она, запыхавшись от быстрой езды. — Я сбежала на час. Отец думает, что я поехала к травнику за специями для матери.

Заметив Анмира рядом с сыном, она смущённо остановилась.

— Простите, я не знала, что вы заняты, — сказала она, краснея.

— Нет-нет, мы почти закончили, — Анмир поспешно собрал чертежи. — Илиран, не упусти свой шанс.

Он тактично удалился, оставив молодых людей наедине. Проходя мимо дома, он поднял голову и встретился со мной взглядом через окно.

Мы смотрели друг на друга долгий момент. В его глазах я не увидела ни привычной гордости, ни расчёта. Только… усталость? Печаль? Что-то такое глубокое и сложное, что я не смогла расшифровать. Сердце екнуло непрошеным воспоминанием о том времени, когда этот взгляд означал совсем другое.

Я первой отвела глаза.

— О, сестра… — покачал головой Вериан, наблюдавший всю эту сцену. — Ты всегда была плохой лгуньей.

— Не знаю, о чём ты, — буркнула я, отворачиваясь от окна и делая вид, что меня интересует что-то в глубине кухни.

— Сердце не обманешь, Телиана, — сказал брат мягко. — И твой дар тоже.

За окном Илиран и Эйлани, воспользовавшись моментом уединения, стояли очень близко друг к другу. Девушка что-то говорила, глядя ему в глаза, и в её взгляде была такая нежность, что моё материнское сердце встрепенулось от радости за сына.

Анмир, заметив их сближение, не стал мешать. Он просто отошёл чуть дальше, давая им возможность побыть наедине, и на его лице промелькнула тихая улыбка — не насмешливая, не расчётливая, а просто добрая.

Именно в этот момент молодые люди обменялись нежным поцелуем. И я поняла, что улыбаюсь. Впервые за долгое время мне хотелось, чтобы мой сын был счастлив, невзирая на все препятствия и сложности. Хотелось, чтобы у него получилось то, что не получилось у меня — настоящая, честная любовь без лжи и расчёта.

— Видишь? — тихо сказал Вериан. — Ты меняешься, сестра. И это не обязательно плохо.

Утро в доме Бертрана началось с катастрофы. Точнее, с того момента, когда уважаемый глава семейства решил провести внезапную ревизию горшков с цветами в саду и обнаружил в одном из них нечто, от чего его лицо приобрело цвет переспелой свёклы.

— Объяснись немедленно! — рявкнул он, врываясь в комнату.

Бертран размахивал листком бумаги так энергично, что казалось — ещё немного, и он взлетит. На столе перед растерянной Эйлани записка приземлилась с театральным хлопком, словно обвинительный акт в суде.