Книга Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться, страница 79 – Таня Драго

— Как прошёл ужин у травника? — наконец нарушил молчание Анмир, и голос его прозвучал натянуто.

— Иванар показывал мне новые травы для шишковых настоек, — ответила я сдержанно, как дипломат, ведущий переговоры о мире между враждующими царствами.

— Только травы? — спросил он, и в голосе его зазвучала плохо скрываемая ревность. — Или что-то большее?

Я повернулась к нему с удивлением.

— А тебе какое дело, Анмир?

Он отвернулся, уставившись на стену дождя.

— Никакого, — пробормотал он. — Прости.

Это “прости” повисло в воздухе между нами. Я не знала, как реагировать на такое неожиданное извинение. А дождь всё лил, запирая нас под этим крошечным навесом с грузом неловкости и неожиданных откровений, которые, казалось, могли изменить погоду не только на улице, но и в наших отношениях.

Шум дождя усиливался с каждой минутой, словно небесный оркестр решил исполнить финальную арию потопа. Наш маленький навес казался всё более жалким убежищем против разгула стихии, и мне пришлось придвинуться к Анмиру ближе — настолько близко, что я чувствовала тепло его тела и слышала каждый его вздох поверх грохота бури.

— Я слышал разговоры слуг… о твоём даре, — произнес он почти шёпотом, словно боялся, что эти слова могут разбиться о стену дождя.

Итак, Анмир созрел на этот разговор. Что дальше? Попросит прощения за измену? Признается, что летает на метле вместо крыльев? Ладно, главное, чтобы не признавался в любви.

— И что же ты слышал?

— И что же ты слышал?

— Что твоя неуклюжесть все эти годы… была платой за мою удачу.

Слова упали между нами тяжело, как камни в тихий пруд. Я молчала — не подтверждая, не отрицая. Что тут скажешь? Что всю нашу совместную жизнь я спотыкалась, падала и роняла вещи, чтобы он мог быть успешным? Что каждая разбитая ваза была ценой его побед?

— Телиана, я никогда не понимал… — голос его дрогнул, и в нём появились нотки, которых я не слышала уже много лет. — Я смеялся над твоей неловкостью, раздражался из-за разбитых ваз, из-за того, что ты падала в самые неподходящие моменты…

В его словах звучало искреннее раскаяние — не показное, не для галочки, а настоящее, идущее из глубины души:

— Я никогда не ценил, что ты делала для меня.

— Ты не знал, — ответила я тихо, словно оправдывая его перед самой собой.

Вообще, я долго думала над этим вопросом и решила, что сама хороша. Как можно так себя не любить, чтобы все-все, наследство, годы и даже собственную удачу вложить в этого… мужчину. А самой остаться с голым задом. Да уж. Но ничего, я это исправлю. Уже начала.

— Нет! — резко возразил он, и я вздрогнула от неожиданности. — Я должен был видеть. Должен был чувствовать. Двадцать пять лет ты отдавала мне часть себя, а я только критиковал тебя за оставшееся.

Молния полоснула небо, на секунду превратив мир в чёрно-белую картину. В этом призрачном свете Анмир выглядел постаревшим — словно месяцы жизни в сарае прибавили ему целое десятилетие. А я… я просто стояла и удивлялась тому, что этот человек, который годами не замечал ничего, кроме собственного величия, вдруг заговорил со мной как… как с человеком.

— Этот дождь когда-нибудь закончится? — спросила я, отчаянно желая сменить тему.

Мне не хватало сил на такой разговор, на такие откровения. Слишком много лет я прятала боль, слишком привычно стало нести это бремя в одиночестве.