Книга Метка Вечных, страница 74 – Валентина Зайцева

И тут меня объяло настоящее изумление. На её лице не было ни намёка на священные чернила, ни малейшего отголоска маски. Ни единого витка таинственных письмён, что должны были определить её судьбу в этом мире. Но что потрясло меня больше всего — её плоть не претерпела изменений. Она не превратилась в одну из многих тварей, что кишат в Нижнемирье. Она осталась человеком. Смертной. Этого не могло быть. Этого никогда не случалось за всю историю нашего рода.

Руки сами потянулись к её запястью. Я отодвинул мокрый рукав тонкой куртки, ища на запястье знак избранницы Вечных — и не нашёл. Пустота. Лишь чистая кожа, на которой не осталось и следа божественного прикосновения.

Внезапно её тело дёрнулось, затрепетало в моих руках с неистовой силой. Она билась в конвульсиях, не приходя в сознание, и это было страшно наблюдать. Я понял — кровь Вечных отвергает свой сосуд. Ядовитый ихор изливается из неё обратно, не желая оставаться в смертной оболочке. Я перевернул её на бок, помогая отвратительной жидкости излиться на отполированный камень. Смотрел, как она стекает с её губ и ноздрей, устремляясь обратно в источник, будто ничего и не было.

Когда её тело окончательно освободилось, я снова приложил пальцы к шее, ища пульс. Но мне не дано было узнать, жива ли она — в тот же миг она судорожно вздохнула, спина выгнулась дугой, а глаза распахнулись, полные немого ужаса. Жива. По крайней мере, в этот миг.

— Лежи смирно, — прошептал я, но она уже металась в панике, её руки вцепились в мои одежды.

Взгляд ярко-голубых глаз на мгновение встретился с моим — и помутнел, откатился назад, когда она вновь погрузилась в пучину беспамятства.

— Что случилось? — услышал я голос Торнеуса.

Я лишь безнадёжно покачал головой, не в силах найти слов. Какие могли быть объяснения тому, что бросило вызов самим основам нашего мира?

— Сайлас, идиот, что ты натворил? — прошипел Томин.

Этот пухлый человечек в белых одеждах смотрел на меня свысока с кончика своего клюва. Его оскорбления давно потеряли для меня всякий смысл — никто из собравшихся не питал к этому старцу из моего же Дома Глубин ни капли уважения.

— Томин, прочь с глаз моих! — резко оборвала его Элисара.

Её дикий образ, украшения в заплетённых волосах, поблёскивающие при каждом движении, — всё это казалось сейчас воплощением здравого смысла. Томин попятился, пробормотал что-то под нос и отступил к толпе.

— Нина! — донёсся отчаянный крик из группы тех, кого уводили из зала.

Тот самый юноша, другой нарушитель, которого я не слишком изящно вытолкал обратно через врата из Барнаула.

— Нина! — снова закричал он, но его уже увлекли прочь вместе с остальными избранниками.

И тут я с горечью осознал — я даже не спросил её имени при нашей прошлой встрече. Так легко мы отмахиваемся от смертных в их кратком промежуточном состоянии между мирами.

— Сайлас, — тихо сказала Элисара, кладя руку мне на плечо. — Возможно ли это? На ней нет знака.

— Не знаю, — честно ответил я. — Ни в одном предании не говорится о подобном.

— Этого никогда не случалось, — прозвучал ледяной голос Лириены. — Ни разу за все эпохи.

Её слепые, стеклянные глаза были обращены в нашу сторону. Если меня часто называли бесчувственным, то Лириена была самой пустотой, облечённой в плоть.

Владыка Каел приблизился и склонил голову, будто пытаясь одним лишь взглядом разгадать загадку этой девушки. Без своей эмпатки Илены он оставался загадкой для всех.