Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 16 – Мицуно Вацу

– Придётся понять.

Юноша склонился ещё ближе, и я почувствовала на лице его дыхание. С новыми ощущениями, обострёнными до предела, это было до мурашек приятно.

– Не позволяй себя разочаровывать, Минори-тян^[5]. Ни мужчинам, ни женщинам, ни событиям. Ты свободна. И ты вольна делать то, что тебе хочется.

Странные слова незнакомца, сказанные шёпотом, и моё полное имя, давно сменившееся для всех на «Мину», стали предшественниками того, что я не ожидала ощутить в этом сне. А может, увидев красивого юношу, подсознательно желала, но не успела облечь это желание во что-то конкретное.

Этим чем-то стал поцелуй.

Он поцеловал меня.

Его губы были мягкими. Их прикосновение к моим губам не имело ничего общего с поцелуями Финна. Лёгкие ласки, осторожные движения, незнакомая мне нежность – всё то, что описывалось в романах, которые я уже успела счесть глупостью, в этом сне становилось реальностью.

Повинуясь порыву, я приоткрыла губы, и незнакомец коснулся нежной кожи кончиками зубов, не причиняя боль, но делая чувства ещё острее. Я попыталась сделать то, чему Финн так старался меня научить: протолкнуть язык в рот юноши. Но он осторожно обхватил ладонями мои щёки, на миг отстраняя, и тут же вновь прижимаясь к губам в странно-целомудренном и вместе с тем таком откровенном поцелуе. По телу прошла дрожь удовольствия, и я вцепилась в кимоно на его плечах, боясь проснуться от этого сладкого чувства.

– В тебе много желаний, – прошептал он, прижимаясь лбом к моему лбу. – Когда ты будешь готова, я смогу показать тебе, как ощущается их исполнение.

– Я готова! – писк, вырвавшийся изо рта, показался слишком громким и молящим.

Я стыдливо опустила глаза, но незнакомец не отвернулся и не стал бросаться насмешками, как сделал бы мой неудавшийся возлюбленный.

– Я верю тебе, – с мягкой улыбкой сказал он. – Но сейчас пора просыпаться.

– Что? Нет! Стой!

Образ беловолосого юноши подёрнулся рябью. Он убрал руку от моей груди, и холод, уже ставший частью меня, сменился теплом, которое казалось удушающим после тех чувств, что я ненадолго обрела.

– Коун о иноримасу^[6], – в последний раз коснувшись моих губ, сказал незнакомец.

Где-то на задворках сознания промелькнули воспоминания о языке, которому мама обучила меня, но почти никогда не говорила на нём со мной.

– Ты желаешь мне удачи? – спросила я, цепляясь за ускользающий сон.

– Нам обоим, – ответил юноша.

Я закрыла глаза. Всего на миг, желая просто моргнуть и избавиться от пелены, помутившей зрение, но поднять веки уже не смогла, оказываясь в тёмном плену сна без сновидений.

– Мина, просыпайся!

Голова была тяжёлой, а в висках пульсировала несильная, но противная боль, которую громкий голос миссис Тисл делал только ощутимее. Я перевернулась на бок, натягивая одеяло на уши.

– Ещё пять минуточек…

– Мина, граф приехал! Вставай живо!

Гувернантка выдернула из-под моей головы подушку, и мне со стоном пришлось открыть глаза.

– Ненавижу спать днём, – буркнула я, причмокивая во рту сухим шершавым языком, на котором чувствовался неприятный привкус не вовремя законченного сна.

– Одевайся. Поужинаешь с родителями и вернёшься в постель.

– Может, они не хотят меня видеть? – с надеждой спросила я. – Может, им приятнее будет побыть наедине?