Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 97 – Мицуно Вацу

Однако для Минори сборник явно стал откровением. А видеть её смущение в моём присутствии после столь громких слов о том, что я ей не нравлюсь, было особенно приятно. Потому что мне гайдзинка нравилась.

Только внешне, конечно. Её характер и повадки всё ещё вводили меня в замешательство, да и не знали мы друг о друге почти ничего. Но, смотря на её румянец в заснеженном саду, я думал о том, что был бы не прочь узнать её лучше.

«Услышь мои мысли мать, она бы непременно напомнила о коварстве юки-онн, знаменитых своим талантом соблазнять мужчин, – думал я, проходя мимо комнаты Минори уже ночью. – Но если даже она больше не верит в то, что гайдзинка – юки-онна, значит, девушка действительно просто красива. Вот и вызывает интерес». В конце концов, я был молод и мог позволить себе любоваться и чуточку смущать Минори в моменты наших встреч.

Что касалось желания узнать её лучше – о нём всё-таки правильнее было бы забыть. Гайдзинка изо всех сил рвалась домой, а мне вскоре нужно было остепениться, женившись на той, чья семья упрочила бы положение моего рода в глазах даймё, а может быть, даже сёгуна. Возможно, грядущий переезд Минори в тясицу действительно был лучшим решением. Кто знает, возрос бы мой интерес, проживи мы под одной крышей целую зиму.

Несмотря на прагматичные мысли о будущем, я замедлился у двери гайдзинки. Половица под татами предательски скрипнула, и в комнате послышалась резкая возня. «Не спит», – понял я, быстро отступая подальше от двери и бесшумно возвращаясь в свою комнату.

Было поздно, и стоило просто лечь спать. Но мысль о том, что Минори прямо сейчас рассматривала гравюры из моей книги, не давала сомкнуть глаз. «Изголодался по женскому вниманию? – ехидничал я над собой. – В Гокаяме просто так к ойран не походишь, да и негоже вблизи дома матери, когда она ищет тебе невесту, посещать дом удовольствий». Однако мысли даже о самых дорогих и искусных юдзё в ту ночь не вызывали привычного прилива желания.

А вот фантазии о гайдзинке, так непохожей на всех женщин, виденных мною прежде, тревожили разум. За год отсутствия в Гокаяме я не раз вспоминал её. По большей части из-за того, что тревожился за мать и возможное раскрытие правды о Минори среди жителей деревни и окрестностей. Но другие мысли тоже проскальзывали.

Например, лёжа в бреду после ранения среди пугающих теней я иногда видел её светлую фигуру. Лишь мельком, но стоило к ней потянуться, как тени ненадолго отступали. Думаю, мой разум просто подставлял её образ как единственный похожий на что-то сверхъестественное из того, что мне доводилось видеть в жизни. Но это помогало.

И, возвращаясь домой, я думал о встрече с Минори как о возможности развеять фантазии. Посмотреть на реальную девушку и понять, что она была таким же обычным человеком, как я.

Правда, получилось всё иначе. Даже испуганная и дрожащая – такая, какой я увидел её у ворот – гайдзинка казалась в ночи существом не из этого мира. А позже, когда она шла ко мне из тьмы улиц, охваченных похотью Момидзи, её лицо, казалось, светилось изнутри. А глаза были холодными и пустыми. Ещё и снег, начавшийся так внезапно, придавал её явлению какую-то особую энергию. Пугающую и притягательную. А на следующее утро она опять казалась обычной девчонкой, слишком эмоциональной и непокорной. Эта двойственность заставляла думать о ней. Привлекала.