Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 100 – Мицуно Вацу

Разочарованный неудачными попытками поупражняться, я вернулся в комнату, всё-таки приходя к единственному решению, в котором был уверен:

«Даже если она отправится в тясицу, я буду следить за ней. Я её спас, и я должен быть уверен, что она в целости и сохранности переживёт эту зиму и вернётся туда, откуда явилась в наши края…»

МИНОРИ

Новый быт. Я уже упоминала о нём и обещала дать пояснения. И под «новым бытом» я, конечно, подразумеваю свой переезд, который всё-таки состоялся.

На третий день после предложения Изуми я согласилась покинуть дом Мацудайра, чтобы обрести независимость и взять судьбу в свои руки хотя бы отчасти. Тем же вечером она отправилась к господину Мэнэбо и ожидаемо получила от него согласие взять её родственницу помощницей в тясицу.

Уже на следующий день я покинула дом на горе в сопровождении Аяки и Таичи, настоявшего на своём присутствии на правах главы семьи, к которой по легенде я принадлежала из-за «родственных связей» с Изуми. О ночном разговоре, состоявшемся в коридоре после моего танца со снегом, мы не вспоминали, как будто его и не было. Но с того момента я начала чаще ловить на себе задумчивые взгляды самурая, который таинственным образом оказывался в тех же частях дома, где бывала я.

Это подобие слежки хоть и было лестным, особенно после моих интимных фантазий, лишь ещё больше укрепляло желание поскорее переехать и оказаться вдали от соблазна снова увидеть обнажённую мужскую грудь с ужасным, но геройским шрамом.

И вот мы втроём пересекли деревню и вошли в тянива – сад вокруг чайного дома, – Таичи оставил у порога тясицу длинный меч, мы разулись и вошли внутрь.

Встретил нас худой мужчина средних лет – обладатель обычной для Места-Где-Восходит-Солнце внешности, но какой-то не запоминающейся.

– Меня зовут Наито Мэнэбо, – поклонился он. – Я чайный мастер и хозяин этого тясицу. Рад приветствовать господина Мацудайра Таичи и госпожу Мотидзуки Минори.

– И Аяку, – ляпнула я, сразу вспоминая, что в таких официальных приветствиях имена сопровождающих слуг опускались.

Первым порывом, конечно, было извиниться, но потом я подумала: «А, собственно, что это за ерунда такая – не здороваться с Аякой? Хозяин тясицу знает её лучше, чем меня и Таичи – она часто приходит к нему за перемолотыми листьями для госпожи Мадоки. Нет уж, если здороваться, то со всеми».

Чайный мастер поднял на меня напряжённый взгляд, а Аяка, не оценившая моей заботы, незаметно, но ощутимо ущипнула меня за спину.

– За что?! – шикнула я.

– Ведите себя прилично! – прошептала она на грани слышимости.

Однако господин Мэнэбо, видимо, решил не начинать наше сотрудничество со споров, и коротко добавил:

– Здравствуй, Аяка.

Служанка низко поклонилась.

– Мне велено передать вам благодарность моей матери, госпожи Изуми, – прервал неловкую паузу Таичи.

– Не стоит! – снова поклонился Мэнэбо. – Я давно искал смышлёного и воспитанного помощника, но детей, как вы знаете, у меня быть не может…

– Он евнух, – шепнула мне на ухо Аяка так тихо, что предмет её комментария никак не мог этого услышать.

– …Конечно, я предполагал, что найму мальчика, которого со временем обучу чайному мастерству, но, говорят, и женщины теперь начинают постигать его, – продолжал хозяин. – И раз вы, госпожа Минори, решили посвятить себя труду, то я буду рад предоставить вам кров и причитающиеся за работу хансацу^[42]раз в луну.