Книга Невозможная хозяйка таверны «Драный кот», страница 125 – Йона Корппи

— Я знаю это, — спокойно произнёс Харальд, освободив руку из захвата Хокона, но продолжать восстанавливать символы не стал. — Я делаю это по другим причинам. Но почему Вы, господин заклинатель, тратите свою жизненную энергию?

— По поводу меня не беспокойтесь, — нарочито небрежно отмахнулся Хокон. Ему не нравились эти не озвученные «другие причины». — Я обладаю техникой взаимодействия со стихиями совершенно иного уровня. Моя жизненная энергия не затронута.

— Даже если это так и Вы не рискуете, Ваш поступок всё равно благороден, — Харальд протянул руку Хокону. — Это редкость среди аристократов. Простите меня за такую прямоту.

Заклинатель едва сдержался, чтобы не выругаться, раздражённый ставшим неприятным для него эпитетом, но всё же пожал руку годи, скрепляя их негласный союз. К собственному неудовольствию Хокон почувствовал странное уважение к Харальду. Несмотря на недоверие, в годи была та же решимость защищать людей, что когда-то поразила юного Хокона в Ульфе. Но почему этот безумец действует так радикально, совсем не заботясь о сохранности собственной жизни?

— Почему Вы согласились стать годи Исфьорда? — всё же спросил Хокон, когда они с Харальдом направились к самому нестабильному участку барьера.

* * *

Холодный ночной ветер трепал их одежды, а воздух был насыщен неспокойной магией, подобной морю перед штормом. Обострённое практиками восприятие потоков силы причиняло заклинателю почти физическую боль возле нестабильного барьера — такова была обратная сторона способности видеть и черпать энергию, минуя собственный резерв.

— Уверен, причины отчасти схожи с теми, почему Вы так усердны в постижении пути заклинателя, — усмехнулся Харальд. — Вы необычно молоды для своего уровня мастерства. Вам едва двадцать исполнилось.

— Мне без малого четверть века, — поправил годи Хокон. — И причины, вероятнее всего, у нас различны.

— Но суть одна, — кивнул. — Кто-то должен был взять на себя эту обязанность. Так почему мне следовало отказаться?

Ульф присоединился к ним утром, и его появление немного разрядило напряжённую атмосферу. Целитель помнил, как менялось поведение существ за последние годы, и его наблюдения складывались в тревожную картину.

Хокон внимательно слушал, исследуя приграничный барьер, когда Харальд внезапно побледнел, и его рука непроизвольно дёрнулась к груди. Заклинатель мгновенно развернул магическое зрение в сторону Исфьорда и увидел, как монстры, одержимые тьмой с земель ётунов, пытаются пробить защитный купол над городом. Годи держался, но было очевидно — каждая такая атака забирает часть его жизненных сил.

Ульф протянул Харальду небольшой артефакт, похожий на детскую игрушку. Как только годи коснулся артефакта, Хокон почувствовал странное изменение в потоках природной энергии. Словно что-то древнее и могущественное проснулось от долгого сна. Магия в артефакте не просто восстанавливала силы Харальда — она словно говорила с самой землёй.

— Кто создал этот артефакт? — спросил Хокон, заворожённо наблюдая, как истощение покидает годи, а защитный купол над городом наливается новой силой. Даже участок приграничного барьера возле мужчин нормализовался.

— Вивека, — голос Ульфа мгновенно потеплел. — Хотела мне помочь.

Хокон внимательно изучил магический отклик. То, как природная энергия реагировала на силу Вивеки, противоречило всему, что он изучал. Земля тянулась к её дару, как цветок к солнцу, узнавая что-то родное. Но это было невозможно — Вивека владела только водой и воздухом. Будь у неё связь с землёй, это определили бы ещё в детстве во время проверки силы в десять лет. Проверяющие детей артефакты настроены особо точно, они определяют наличие даже крупицы любой из четырёх стихий.