Книга Лев и Сокол, страница 2 – Ив Лангле

Желтоглазая, с отвисшей челюстью, пускающая слюни на торчащие вперед зубы мерзость смотрела прямо на него. Он был потрясен. Отступил на шаг — и существо последовало его примеру. Помахал рукой. Монстр тоже помахал рукой. Он зарычал: «Держись от меня подальше!» — только для того, чтобы увидеть, как шевелятся выпуклые губы отвратительного существа. Чувство сюрреалистического ужаса охватило его.

Нет, этого не может быть. Он шагнул вперед. Раз, другой, пока его нос не прижался к холодному стеклу, и его разум не столкнулся с правдой.

Я и есть монстр.

Он, когда-то самый красивый мужчина в своем классе — если не обращать внимания на невысокий рост. Самая симпатичная обезьяна в семье. Тот, кому было предназначено великое будущее. Тот, кто когда-то имел отличную работу, носил костюмы и каждую ночь наслаждался прелестями разных красавиц — и далеко не все они были проститутками. Теперь он стал порождением ужаса.

Из горла вырвался всхлип. Нет! Это несправедливо.

Вдохновительница победила. Она наконец-то добилась успеха после стольких лет. Она уничтожила его, превратила в кошмарное создание. О, как это несправедливо. Он выжил — пережил все эти годы в ее власти — только для того, чтобы сдаться сейчас?.. Нет. Он убьет эту мерзкую суку, особенно теперь, когда помнит ее лицо. Оторвет ее крошечные конечности. Съест ее черное сердце. Почистит зубы нитью из ее вьющихся волос. Сделает с ней всевозможные отвратительные, чудовищные вещи, как только найдет. Это казалось справедливым. И он был голоден. Он был очень, очень голоден…

Однако сначала ему нужно было позаботиться кое о чем другом.

Стекло разбилось с почти музыкальным звоном, когда он просунул свой волосатый кулак сквозь перегородку. Запах сладкого и соленого попкорна ударил в нос, и он схватил его горстями, запихивая в рот. М-м. Попкорн.

Ему очень нравился попкорн. Хрусь. Хрусь. Хрусь. Почти так же сильно, как нравилась идея мести.

Сначала попкорн. Потом, может быть, немного арахиса. О, и еще лакрицы.

Но затем — возмездие.

Глава 1

Просыпаться в понедельник утром с похмелья после выходных, проведенных в пьяном угаре и почти без сна — это уже достаточно отстойно. Проснуться от того, что его мать склонилась над ним и хмуро глядит в лицо — этого достаточно, чтобы заставить любого взрослого мужчину вопить, как маленькую девочку.

— Какого черта, мам! — Нолан и завопил.

— И тебе доброе утро, сынок. Тяжелая ночь?

С голым торсом, но, к счастью, в боксерах, он тем не менее натянул простыню до шеи, чтобы мать не проверила его на наличие засосов — и не отчитала за их отсутствие. Львицам нравилось отмечать свои победы, и его матери нравилось их видеть. Она считала, это означает, что Нолан, по крайней мере, пытается внести свой вклад в прайд. Но прошлой ночью он пришел домой один и упал в постель, не подумав о том, что следует воспользоваться пылесосом и нарисовать парочку синяков.

Пытаясь предупредить ее вопросы, он перешел в наступление.

— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? — Обоснованный вопрос, учитывая, что он только что сменил замки — снова — в надежде обуздать ее привычку появляться неожиданно.

— Я беспокоилась о тебе. Ты не отвечаешь на телефон и на сообщения.

Намеренно.

— Я был занят.

— Слишком занят, чтобы позвонить своей бедной матери? — Схватившись за сердце, она захлопала своими светлыми ресницами, но Нолан не купился. На лице его матери, матриарха прайда и занозы в заднице собственного сына, не было ни признака оскорбленной невинности. Нет, конечно, он не сказал бы, что ей было все равно. Она просто не столько заботилась о его благополучии, сколько…