Онлайн книга «Головы с плеч»
|
А кем бы стала сама Хэтти, если бы выросла в Лесу? Возможно, злодеяния совершали менее могущественные ведьмы. Возможно, тупое насилие было некреативным, и Хэтти не нужно было волноваться насчет этого и стремиться стать одним из этих злобных созданий. Но на самом деле Хэтти вообще не нужно было волноваться насчет чего бы то ни было. Она знала, как утолить свой голод. Знала, как удержать себя от того, чтобы войти в Страну Чудес и навсегда исчезнуть там. Ей просто нужно было возвращаться сюда время от времени. Сюда, в Лабиринт. И, разумеется, собирать вокруг себя освободившихся Бармаглотов, которые носили в себе эту невидимую сущность Леса. Потому что человек всегда носит в себе то место, где он стал кем-то другим, подобно глазури на фарфоровой вазе, оставшейся после обжига. Но даже Бармаглоты считали, что Лабиринт страшнее Страны Чудес. Сначала он был достопримечательностью, потом превратился в изолятор, потом – в смертельную ловушку. Для Хэтти это было место, которое частично являлось Лесом, а частично – Петрой. Хэтти тоже чувствовала себя не одним существом, а несколькими, и поэтому Лабиринт был для нее чем-то родным, он шептал, обращался к ней так, как, по ее представлениям, Страна Чудес обращалась к Бармаглотам. Она была королевой, ведьмой. Ее тело было физическим, но сознание – нет. Она была служительницей богов, разумеется; и, разумеется, художницей; а может быть, второе было следствием первого. Конечно, это Делкорта научила маленькую Хэтти искусству удалять ауру смерти с души человека. Она могла проследить Логику этого действия и поэтому понимала его магию, склоняла перед этой магией голову, уважала ее; магия, в свою очередь, уважала ее и приходила, когда Хэтти призывала ее. Аура смерти, от которой исцеляли при помощи разложения – в конце концов, разве разложение не следует за смертью? Смягчает ее, а потом наступает Тишина, уходят все отметины, которые душа в гневе оставляла на податливой плоти, на изящных, тонких костях – отметины, взглянуть на которые, конечно, даже и в голову не могло прийти никому, кроме немногих везучих ведьм и колдунов, предков Хэтти. Это была тайная, священная наука. Наука о том, как элементы сознания воздействуют на элементы тела и, следовательно, как личность, обитающая в теле, воздействует на внешний мир. И все это объединяла магия, которая была Божественной, которая была богами, которые были, разумеется, миром, и все это, все сущее и все люди, живущие в этом мире, даже она сама, превращались в одно гигантское размытое пятно; и у Хэтти иногда голова шла кругом от того, как все это нелепо и бессмысленно. Хэтти опустилась на колени в Лабиринте, в Тишине. Иногда она лежала здесь по три дня. Просто дышала. Иногда приходили Святые, учуяв ее запах, и Хэтти поднимала голову, чтобы заставить их уйти. Она показывала им отрезанные головы, которые приносила с собой и оставляла в Лабиринте; а если они упорствовали, она превращала их в кучу конечностей и потрохов. А потом возвращалась в свой внутренний мир. А потом уходила из Лабиринта еще более могущественной, чем прежде, она была в этом уверена. Некая часть ее насыщалась, удовлетворяла свое желание раствориться в Стране Чудес. По крайней мере, ненадолго. И все это время она соблюдала Тишину. |