Книга Пламенная бунтарка ледяного дракона, страница 24 – Наталия Журавликова

От ужаса я оцепенела, не представляя, как мне быть дальше.

Но видимо, с самого начала эти торги были обречены, потому что все пошло не так, как рассчитывали негодяи-работорговцы.

— Это ужасно, Эйт, — Сертайю, кажется, прорвало, — у меня двое детей, но я так и успела отследить тот самый момент, когда твой ребенок вдруг прекращает видеть в матери самое близкое существо на свете. И начинает воспринимать тебя как некую противоборствующую силу, которая не дает жить, как хочется.

Я вздохнул.

Кузина, как мне кажется, держалась молодцом, не давая своей младшенькой перейти за грань вседозволенности. И умудрялась сохранять приличное выражение лица, когда Эдайя решала вычудить еще что-нибудь неожиданное.

У Серт двое детей, близких по возрасту. И подростковый период юных чудовищ для нее затянулся. Хорошо, Майлон уже его пережил и, слава Сайтону, становится вполне приличным драторином. А вот с Эди нам еще предстоит помучиться.

— Сочувствую, сестренка, — произнес я дежурную фразу.

— Разве мы с тобой были такими в их возрасте? — в глазах Сертайи мелькнуло отчаяние.

— О-о-о! — не выдержал я. — Помню одну девицу, которая подмешала синий краситель в волосяной бальзам своего преподавателя по этикету. Только за то, что этот несчастный счел возможным укорить ее за слишком теплую улыбку в адрес простолюдина-сэлонима.

— Да-да, — подхватила Серт, — теперь и я припоминаю юнца, у которого едва крылышки проклюнулись и он подкинул в спальню дерри Амейи каменного паука, которых она боялась до ужаса. Бедняжка тогда заикалась полдня, а ее отец тебе чуть ноги не выдергал. Я тогда была совсем маленькая, но скандал оказался настолько велик, что я пронесла это воспоминание через всю жизнь.

— У меня была уважительная причина, — заявил я, — Амейю пытались мне сосватать. Если бы у родителей все получилось, лет через двадцать нас поженили бы… а тут паук отвел.

— А я вот жалею, что так вышло, — фыркнула кузина, на несколько минут превращаясь в ту девчонку, что я помнил с юных лет, — сейчас бы и у тебя была толпа неуравновешенных подростков в хозяйстве.

— Ты очень злобная, — серьезно заявил я ей, — но этим ужасам не дано осуществиться.

— И правда, Эйтон, почему ты не женишься, деток не заведешь? Поверь, это истинное счастье! — кузина, кажется, забыла, что пять минут назад готова была зарыдать от тягот материнства, а теперь призывает меня стать таким же «счастливым».

— Я еще не созрел для брака, Серт, — отмахнулся я по своему обыкновению.

— И когда дозреешь? — ехидно поинтересовалась кузина. — В триста, когда крылья обвиснут, и не только?

— До этого еще два века, — усмехнулся я, — может, моя будущая пара еще выводит подростковые прыщи, как твоя дочь. А вообще, мне и сотни лет хватит нагуляться.

— Подожди, вот влюбишься, потащишь избранницу к алтарю, я тебе припомню твои слова, — пригрозила Серт.

— Не думаю, что это возможно, дорогая, — ответил я неожиданно мягко для самого себя.

Я не собирался говорить кузине, что уже познал любовь и другой не предвидится.

Риадора. Обычная сэлонимка… точнее нет, не обычная. Одна-единственная. Одновременно мягкая и решительная. В ее оболочку с женственными изгибами боги упаковали сердце воина. Самоотверженная дочь одного из герцогов Урнари.