Книга Медвежий край, страница 104 – Дарья Кузнецова

– Скажете тоже! Коса – краса и гордость, тут же… Отрастить – дело нехитрое, – отмахнулся Сидор насмешливо и снова задумчиво потёр непривычно гладкий подбородок. Пытался себя сдерживать, но рука против воли то и дело тянулась, а взгляд – ловил отражение. Последнее сердило: что он, девица какая-то, в зеркало на свою рожу любоваться!

– А зачем тогда отпустили?

– Так получилось. Была надобность в тундре пару месяцев кряду провести, там не до бритья, да и теплее. А потом привык, и проще оно, чем брить каждый день. – Рука опять потянулась пощупать подбородок, но Березин на этот раз поймал себя на полпути и сделал вид, что хотел взять ещё пирожок. – Что Саранский? В чувство не приходил?

– Я усыпила, ему так лучше: и излечение во сне идёт, и себе не навредит, и не так мучается, всё же состояние тяжёлое. Хотя уже не такое, как было, ночь спокойно прошла. И никто его убивать не приходил, зря вы беспокоились.

– Да уж знаю. Или вы вправду думаете, что я, подозревая нечто подобное, оставил бы вас одну как единственное препятствие между убийцей и его жертвой? – Прозвучало не то насмешливо, не то укоризненно.

– Честно сказать, я вообще с этой стороны не смотрела, но… Вы что, здесь ночевали?! – сделала Антонина единственный логичный вывод.

– В комнатушке напротив, – не стал отпираться Сидор.

Бересклет припомнила; речь шла о небольшом чулане на одно окно, где прежде хранилось чистое бельё, а после – только хлопья слежавшейся пыли на полках. Пыль, конечно, убрали и кое-что из нужного положили, но трудно было представить, как там сумел разместиться мужчина размеров Березина, да ещё выглядеть после такого свежим и отдохнувшим. Тундровая закалка сказалась, не иначе.

А вот где он пирожки раздобыл?

– Как вы только побриться успели! – вырвалось у неё.

– Баня рядом, а при ней цирюльник есть, – пояснил Сидор спокойно.

– Сколько вы там ютились, в комнатушке этой? И отчего не сказали? И отчего там, могли бы и в палате какой-нибудь устроиться!

– Я пришёл вечером, вы уже спали, не будить же. А оттуда весь коридор видно и дверь в палату Саранского, – объяснил он свой выбор.

– Но там же тесно! И неудобно… Сидя вы, что ли, спали? – посетовала она.

– Одну ночь мало поспать – невелика беда, не волнуйтесь, – улыбнулся он. Беспокойство девушки согрело.

– То есть Верхову вы не застали, когда пришли? – И Антонина поспешила поделиться и деталями визита, и своими соображениями о поведении Веры. – Здоровье у неё и впрямь слабое, но не понять почему. Думала, это всё из-за нервов и оттого, что ей жизнь не мила, но странно как-то – не столь уж безрадостно её существование, да и сама она не кажется вовсе уж несчастной и забитой. Но в душу чужую не заглянешь, а жаль! Я бы, может, поняла, отчего она так за мужа своего держится. Понимаю, любовь была бы или идти некуда, но, мне кажется, это не тот случай.

– Может, и найдётся ответ. – Сидор задумчиво нахмурился. – Допрошу сегодня, есть кое-какие мысли.

– А вы вчера что-то узнали? – полюбопытствовала Бересклет.

– Нет, – с сожалением признался он. – Поздно уже было людей беспокоить, да и подумать хотелось. Прошёлся. И то – зазря, ничего путного не придумал. Думал пару перепёлок подстрелить, тоже не вышло.

– А может, мы всё усложняем и виноват учитель? – предположила Антонина. – Не так уж и плох был план! У нас один преподаватель был, он любил приговаривать, что самый правильный ответ – почти всегда самый простой…